Читаем Добротолюбие. «Жить с советом». Священник Константин Корепанов

Когда думаешь что-либо сделать, и видишь смущение в помысле и оно после призывания имени Божия все еще будет оставаться, хотя бы на волос; то познай отсюда, что то дело, которое хочешь сделать, внушено тебе лукавым, и не делай оного; ибо ничто, делаемое с смущением, не угодно Богу…

Очень хорошее правило, универсальное для всех. Единственная сложность во всем этом действии – это внимание к собственному сердцу. В этом есть некая специфика или ограниченность использования опыта святых отцов в нашей повседневной жизни. Не потому, что они святые, а мы нет, а потому, что они жили внутренней жизнью, а мы нет.

Часто то, что пишут они, мы не можем применить, это как человек с руками, дающий совет человеку без рук. То, что человек с руками делает элементарно, человек без рук сделать не может, ему надо искать другие приспособления. И часто советы, которые дают святые отцы, они дают как люди, для которых внутренняя жизнь есть некая норма и данность, они просто не знают, как жить иначе. Они пришли с этой самой внутренней жизнью в монастырь в 16–27  лет и всю жизнь прожили в монастыре с этой внутренней жизнью. Это не плод каких-то подвигов или великих усилий. Это просто некая данность. Некоторые, может, и не знали (а большая часть забыла), что есть какая-то жизнь вне внутрь-пребывания.

И пишут они, а мы читаем, ничтоже сумняшеся, правила, написанные нормальными людьми. Мы читаем их, пытаемся исполнить, но у нас ничего не получается, потому что мы-то не пребываем внутри, для большинства из нас это состояние неведомо, неизвестно, закрыто. Более того, когда мы читаем некоторые размышления, рассуждения, советы святых отцов о каких-то особенностях, тонкостях, а иногда и о простых вещах в духовной жизни, мы просто не понимаем, о чем идет речь, как люди, говорящие на разных языках.

Внутренняя жизнь человека, а стало быть, и духовная жизнь, начинается тогда, когда его внимание становится внутри. Он может молиться, может не молиться, он может уметь молиться много, может не уметь молиться много. Но это некое существенное отличие совершенно двух разных модусов бытия: человек, пребывающий вовне, и человек, пребывающий внутри.

Когда у человека получается пребывать внутри, тогда он, естественно, понимает, что происходит у него на сердце. Он понимает, когда оно смущено, а когда не смущено. Для человека, который не пребывает внутри, смущение нечто другое, не то, что пишут святые отцы. Некое смущение мысли, состояние разгневанности, неуверенности или еще что-то. Но это совсем не то, о чем пишут святые отцы.

Поэтому это непонимание стоит непреодолимым барьером между человеком, который живет вовне, но по какой-то причине решил начать молиться, поститься или решил с помощью Церкви, Бога решить какие-то свои социальные, психологические, семейные проблемы. Он думает: «Сейчас буду делать так, и все у меня наладится». Но ничего не наладится, пока человек не перейдет со своей стороны на сторону опыта святых отцов. Даже не святых отцов, это высоко сказано, а на сторону людей, живущих внутренней жизнью.

Еще раз подчеркну и повторю, что это пребывание внутри не является плодом каких-то чрезмерных усилий, великого подвига или еще чего-то. Вообще-то это дается каждому крещеному человеку, когда он принял таинство Крещения и на него сошла благодать Святого Духа, и одно из Его действий – это погрузить внимание человека внутрь собственного сердца. Говорит Писание: сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа (1 Петр. 3, 4). Внутренний человек Писания там рождается, он там пребывает, он наблюдает это действие благодати Святого Духа.

Но человек обычно крестится в младенчестве, и это состояние он радостно теряет в годы своего детства. Если он крестится не во младенчестве, то, как правило, совершенно без подлинной веры во Христа, он просто верит в Бога, хочет приобрести с помощью этого крещения какую-то внешнюю защиту. И поскольку он не ищет никакого сочетания с Богом, то, естественно, ничего и не происходит, не получается, семя либо не падает в эту почву, либо сразу похищается, замирает, может быть, до поры до времени. Но так или иначе человек ничего не чувствует. Но вообще-то крещеный человек должен сразу под действием благодати Святого Духа перемещаться внутрь себя, во внутреннего человека.

Если это потеряно, может потом в любой момент вернуться под действием Святого Духа, по какому-то желанию человека, по какой-то мольбе, по прочитанной книге. Это все очень быстро, потому что это не требует никакого труда. Само перемещение внимания внутрь человека не требует никаких усилий, кроме согласия, желания человека и поддерживающей благодати Святого Духа, что априори происходит в крещеном человеке. Это несложно. Но без этого действия перемещения внимания внутрь человека невозможно ничего адекватно понять, когда мы читаем святых отцов.

Но все-таки опыт мой как священника, как духовника говорит о том, что в Церкви очень много людей, которые все-таки действительно имеют это внутрь-пребывание, они поймут, о чем идет речь. И подчеркну: если человек начинает какое-то дело и на сердце у него смущение, то он, естественно, должен помолиться. Не так важно, как он помолится, коротко ли, долго ли, но он помолится. Он попросит Бога, чтобы какая-то непонятность, смущенность прошла. Если после молитвы, короткой или долгой, эта смущенность все-таки остается, значит – это дело Богу неугодно. Всё, точка. Больше и не о чем говорить.

Но это же возможно уже при некоторых дополнительных условиях. А дополнительным условием является доверие Богу, а этого у нас нет. Какая-то вера у нас есть, раз есть внутрь-пребывание и есть молитва, но доверия, чтобы сразу отложить задуманное, у нас нет. Бог стучится, Бог говорит: «Лучше не надо. Я вижу, что ты задумал». И всё, надо отложить. Дело-то, может, и неплохое, но это значит, что оно не нужно сейчас.

Хочу строить храм. Какое-то смущение на сердце: «А надо ли? Ютимся ведь как-то, держимся, нормально. А со стройкой такие расходы, попечения…» Смущено сердце. Не значит, что не надо. Это значит – не сейчас. Отложил дело. Служишь спокойно год, два, три. Приезжает архиерей, говорит: «Что такое? Почему не строишь храм? Строй». И все смущения пропали. Начинаешь строить храм. И неожиданно именно к этому времени подгадывается все: и люди, которые дают деньги, и люди, которые могут дать проект, и люди, которые помогают, какой-то прораб, какая-то бригада. Что-то срослось именно в этой точке, и, исполняя благословение, ты все делаешь. Если бы начал строить раньше, ты бы, конечно, что-то сделал, но измучился, потому что не состыковывались встречи людей, мастерство и технологии, деньги. А именно сейчас пришло время.

Например, человек хочет жениться. Для молодых людей, верующих, особенно семинаристов, это большая проблема. И вот надо жениться, а никого пока нет. Пойду искать. Выйду на дорогу, встану у верстовых столбов, буду встречать первую встречную. Может, конечно, не повезет, но дальше ждать сил нет.

Нет, не надо, не выходи. Видишь, сердце смущенное, оно трепещет, ему страшно, оно болит, оно не уверено, ты даже с первой встречной не сможешь наладить диалог, не сможешь сказать ничего. Даже не можешь сказать, что любишь, потому что ты не любишь ее, все наполнено смущением. Отложи. Это не значит, что надо идти в монашество. Это значит, что не то, не та, не вовремя. Подожди.

И вот это доверие стоит гораздо больше, чем просто помолиться и узнать, что делать. Чаще всего проблема не в том, что верующий человек не знает, что делать, а чего не делать. Чаще всего он знает; по крайней мере, получает свидетельства от Бога, что можно делать, а чего делать нельзя. Но поверить этому свидетельству он не может. Его разум, не прошедший искуса долгой и глубокой молитвы, его сердце, не привыкшее доверять Богу во всех обстоятельствах жизни, смущается еще больше. Он делает множество ошибок, потому что не доверяет руководству Бога.

Продолжая эту же тему об определении воли Божьей при смущении, преподобный Варсонофий Великий пишет (126-й абзац):

Вопрошающий отцов подражает Христу, Который «смирил себя, приняв зрак раба» (Фил. 2, 7. 8). Муж, живущий без совета, враг себе, ибо Писание говорит: «с советом вся сотвори» (Сир. 32, 21). Полезнее со смирением вопрошать, нежели идти с своею волею; ибо Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего.

Мы уже говорили в прошлый раз о смирении и о том, что жизнь с Богом, жизнь в Боге предполагает отречение от своей воли. Без этого отречения от себя ничего в христианстве невозможно. Мы подробно об этом говорили.

Здесь преподобный Варсонофий приводит слова из Священного Писания, из второй главы Послания апостола Павла к Филиппийцам. В этом отрывке есть слова, мысль, что Христос смирил Себя, был послушен до смерти, и смерти крестной. Христос по Своему человечеству отрекся от Своей воли. Мы помним гефсиманское моление для того, чтобы подчиниться воле Божьей, хотя эта воля Божья была смерть.

Такое бывает, и бывает гораздо чаще, чем мы думаем. В конце концов, эту задачу решает любой солдат, который принимает приказ как волю Божью и является послушным этому приказу до смерти. На самом деле это гораздо чаще встречается в нашей жизни, чем обыватель привык себе думать. Люди тихо и спокойно исполняют свой долг.

Например, мне регулярно, чуть ли не каждый месяц, приходят сообщения, письма о том, что та или иная женщина решается идти рожать, хотя это угрожает ее жизни. Так сложились обстоятельства, так сложился диагноз, но она решается и рожает. Все известные мне случаи закончились хорошо, успешно, живы и женщина, и ребенок. Но она принимает это решение. Она вопрошает Бога, Бог говорит: «Рожай, не бойся». И она рожает, хотя все кричат, все возражают: «Что ты делаешь!?» Но она говорит: «Пусть я умру, но жив будет ребенок».

Это незаметно, об этом не пишут в газетах, потому что это, скорее всего, вызвало бы всеобщее смущение. Но женщины сами по себе принимают такое решение, такой выбор. Не с бухты-барахты, не в истерике, не заламывая руки, а после молитвы, после удостоверения от Бога, Который говорит: «Не бойся, дочь».

И эта незаметность встречается довольно часто. Даже я чуть ли не каждый месяц встречаю такие сообщения. А сколько их всего по Руси? А сколько других ситуаций, когда человек делает просто свой тихий выбор, сознавая, что последствием его может быть смерть? Но он идет и это делает, потому что такова воля Божья.

В сущности, каждый человек, который садится в самолет, не бывает уверен, что долетит до точки назначения. Он просто делает то дело, которое должен делать. Его посылают туда, или велят сделать то, или у него такое послушание. Архиереи, священники, начальники и подчиненные, учителя и директора – кто только не летит на этих самолетах! Чтобы исполнить то, что должен исполнить. И они знают, что могут погибнуть. Это простая и маленькая рутинная работа, которую делает человек. Он должен отсечь свою волю, наступить на горло собственному страху или тревоге и делать то, что велит делать ему Бог. Это простое дело, и без этого ничего не получится.

В этом же плане, в этой же плоскости лежит и то, о чем идет речь: о совете. Так поступил Христос, умалив, уничижив Себя, ограничив Себя. Своя воля, как мы говорили уже, есть враг. И здесь эти слова повторяет преподобный Варсонофий Великий: муж, живущий без совета, враг себе, потому что своя воля утверждает человека в самости, как мы говорили, в образе смерти, в непослушании, когда человек строит жизнь на основании собственных размышлений, собственных убеждений, знаний, целей, интересов, собственного блага, так, как он это понимает.

Вся суть изменения жизни человека в том, чтобы в основу положить волю Бога, знание Бога, советы Бога, доверие Богу. Это и есть обращение, перемена образа бытия, когда человек строит жизнь на основании воли Божьей. Это принципиально для любого верующего человека: не моя воля, Господи, а Твоя да будет. Мы говорим об этом каждый раз, когда произносим молитву «Отче наш». Не знаю, что мы на самом деле вкладываем в эту молитву, но смысл именно в том, чтобы была Его воля, а не моя воля.

Чтобы ограничить свою волю в повседневной жизни, и нужен совет. Конечно, монаху хорошо. Он-то вообще не живет по своей воле. Ему сказали идти туда, он идет, ему сказали делать то, он делает, у него почти нет своей воли. Правило назначено, время для правила назначено, чем он будет заниматься днем, что будет есть, сколько будет есть. У него люфта своей воли почти нет. А когда появляется какой-то люфт выбрать это или то, он идет к духовнику и спрашивает, потому что так заведено, потому что он живет в такой системе, когда вопрошать своего духовника или игумена практически с первых шагов монастырской жизни его учат.

А вот у мирянина не так. Мирянину и помогает совет. У него очень большой простор для своей воли, у него как раз очень много своей воли. Такова жизнь. Он принимает решение, куда отдаст ребенка, как будет его воспитывать, сколько будет тратить времени на домашнее задание, какую книгу будет читать, какой фильм смотреть, как будет тратить свободное время, где проведет отпуск, что будет есть сегодня, сколько раз будет есть, какая пища у него будет сегодня на обед или завтрак, сколько он будет спать, где и как будет спать, какая будет квартира, какие будут окна, шторы, занавески. Все это решает он сам. У него огромный потенциал своей воли, а значит – ему очень трудно спасаться. Потому так много скорбей, ведь вторгающаяся в жизнь мирянина скорбь заставляет его делать что-то не по своей воле.

Задумал ехать в отпуск – заболел член семьи, в отпуск не едешь. Задумал перейти на другую работу, там все хорошо – вдруг какой-то камень преткновения, с одной работы ушел, на новую не поступил, бедствует. Надо смириться, надо подчиниться вторгшемуся в жизнь Промыслу Божьему, призванному ограничить мою волю.

Чтобы не доводить до таких вмешательств, человеку мирскому очень важно жить с советом, потому что совет и есть самое простое, самое доступное средство для ограничения своей воли. Придумал, решил, захотел, посоветовался. Совет совпал – делаешь, но уже не как только свою волю, а как общее решение. А чаще всего: «Нет, надо по-другому». Ладно, сделаем иначе.

И вот эти простые вещи (советы с детьми, друзьями, коллегами, начальниками, родителями, с женой, мужем, со священником) помогают мало-помалу ограничивать свою волю. И отсюда мы постепенно сначала учимся, а потом делаемся способными жить по воле Божьей. Мы смирились, ограничились, умалились и чувствуем в малейшем дуновении ветерка обстоятельств или слова человеческого то, чего хочет от нас Бог.

Записала Инна Корепанова