Читаем Добротолюбие. «Третий и четвертый прием брани». Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления преподобного Исаака Сирина из второго тома «Добротолюбия». Напомню, разговор у нас идет о приемах брани.

Первый прием брани состоит в том, что враг пытается напугать человека, приступающего к Господу, величием, непереносимостью трудов, подвигов, которые ему придется понести. Человек изнемогает, унывает и отходит в сторону.

Второй прием брани, когда человек, преодолевший первый, ничего не испугавшись, решившийся до конца быть верным Богу, через какое-то время, успокоенный тем, что никаких трудов, трудностей, искушений нет, начинает ослабевать в своем горении, теряет ревность и позволяет себе в том или ином месте расслабиться. Это расслабление приводит к тому, что благодать умаляется, потому что человек должен быть ревностным всегда.

Конечно, для всякого человека, приступающего к Богу, эту ревность сохранить непросто. Непросто сохранить ее в первую очередь потому, что человек еще не знает, что его горение перед Богом есть ресурс, который надо постоянно возобновлять.

Любой человек в силу определенного социального опыта знает: если костер горит, нужно в него подбрасывать дрова. Если перестанешь это делать, огонь потухнет. В некоторых случаях потухание огня не так страшно, а в некоторых случаях, как мы читаем в разных историях про древние сообщества, это может быть страшно. Когда спичек нет, когда ничего горючего нет, потушить огонь – значит потушить его навсегда или надолго. Человек это понимает и огонь бережет.

Такого осознанного опыта в отношении к ревности у человека никогда не бывает. Любой человек рано или поздно сталкивается с тем, что позволяет себе что-то делать, где-то расслабляется, думая, что ничего с ним не произойдет. Большая часть христиан рано или поздно делают дырку в своей душе, через которую выдувается все тепло, огонь гаснет либо совсем, либо становится очень-очень хлипким, и вдруг выясняется, что топлива для него взять негде.

Это умаление ревности есть опыт, через который проходит каждый человек. Умаление этой благодати может осуществляться разными способами.

Вот человек решил посмотреть сериал. Ничего особенного. «Сами посудите, что будет от того, если я посмотрю сериал? Он идет всего сорок минут. Я устал, «Лествицу» только что прочитал, «Добротолюбие» заканчиваю, Великий пост, труды, посты, бдение». Душа одеревенела, и он просто садится и смотрит какую-то ерунду просто потому, что, как ему кажется, больше ни на что у него сил уже нет. Смотрит и в первые пятнадцать минут понимает, какой тупой, какой глупый, какой невзрачный сериал, совершенно отсутствующая игра актеров, как это вообще все плохо, гнусно, нудно... Но потихоньку втягивается.

Какой бы ни был сериал, он остается сериалом, какую-то интригу в каждой серии люди оставляют, и ты в конце серии невольно думаешь о том, как же там все кончится. Человеку неинтересен сериал, он не собирается его до конца смотреть, да и смотреть там нечего. Но у него возникает интерес, он думает: «Ну ладно. Середина поста, отдохну немножко, посмотрю сериал». Включает второй раз. И оглянуться не успевает, как досматривает сериал до конца и оканчивает его с такой алчностью, что ничего больше делать не может, ему надо срочно включить еще какой-нибудь сериал, он ничего не может с собой сделать. Это естественно, потому что, как мы читали в прошлый раз, враг на этой особенности паразитирует.

Люди безрассудны, легкомысленны, неопытны, духовников нет, поэтому никто вовремя не скажет: «Не смотри сериал. Ты уже две серии посмотрел, остановись, нельзя дальше». –  «Да ну, батюшка, о чем Вы говорите? Какой вред от сериала? Ну, всего две серии посмотрел. Вот еще в понедельник посмотрю, и всё».

И понимаешь через месяц, другой, что тебе уже неинтересно в храме, тебя тяготит все постное, все храмовое, ты понимаешь, что ты по-человечески стал жить, общаться, ругаться как все, взрываться как все; в общем, вести себя нормально, адекватно, как все люди ведут себя. Вдруг понимаешь, что вернулся к «жизни», к нормальности, адекватности, приемлемости этого бытия. Вернув сериалы, ты уже не можешь без них жить. Потребуется какая-то борьба. Ты по-прежнему духовника не слушаешь, ты по-прежнему Богу не веришь и отстоишь от Него гораздо дальше, чем было тогда, когда ты сел и посмотрел первую серию какого-то сериала.

Пустяк. Сериал сам по себе не имеет ничего плохого. Он даже грехом, строго говоря, не является. Но он, как и все другое (лишний съеденный кусок колбасы, лишнее сказанное слово, чрезмерное превышение скорости), рано или поздно приводит к тому, что через эту дыру начинает выливаться ревность, начинает выдуваться теплота огня благодати.

Или не пил человек пятнадцать лет и не хотелось никогда, а тут что-го голова гудит, руки трясутся, понервничал, стерпел, не поругался, чувствуется, что надо что-то сделать. Выпил стакан вина или рюмку коньяка. Легче стало, отпустило. Через неделю он сделал так же в такой же ситуации. Оглянуться не успеешь, как делаешь это каждый день. Да, немного, ты не напиваешься, ты не пьяница, ты не алкоголик, ты просто снимаешь стресс. Но уже без этой рюмки коньяка или стакана вина прожить не можешь, тебе нужно это, и ты не можешь нормально функционировать, пока не выпьешь.

И опять-таки это тоже ерунда, и это тоже грехом не является. Но через какое-то время ты понимаешь, что ревность ушла, ты стоишь на молитве, а молиться трудно, молиться не хочется, ты хочешь лечь, заснуть, хочется расслабиться, посмотреть какое-то кино. Ты потерял ревность. Вот что страшно. Огонь пришел Я воврещи на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся (Лк. 12, 49), говорит Христос. Но этот огонь мы призваны хранить. А если мы создаем условия, при котором этот огонь выдувает, то мы совершаем грандиозную ошибку, потому что снова взять этого огня нам негде. Это то, что касается второго способа борьбы.

213-й абзац описывает нам третий прием вражеской брани:

Когда враг увидит силу, какую приемлет человек от Бога за ревность свою и призывание Его с верою, тогда старается отыскать какой-либо способ – отдалить от него помогающего ему Ангела, – именно покушается возбудить в нем помыслы гордыни, чтобы подумал он в себе, будто бы вся крепость его зависит от его собственной силы и сам он своею силою хранит себя от своего противника и убийцы. Кто поверит таким, всеваемым от врага мыслям, от того отходит Божия помощь, – и он попадает в руки врага. А кто не поддается сим внушениям, но крепко держит память о Содействующем ему и око сердца своего не перестает устремлять к небу, против того враг изобретает новые способы брани.

Вот такой третий способ, когда человек, который вернул себе благодать, который нашел в себе силы не остановиться на пути умаления благодати (не остановиться на пути попущения самому себе, отдохновения, расслабления, остановил это и начал снова возвращаться назад через покаяние и плач), снова чувствует огонь благодати, огонь решимости, огонь ревности. И у него наступает самый трудный, самый напряженный период брани с врагом, когда помыслы и намерения сердечные побуждают его всю победу и нынешнюю жизнь со Христом приписать своим собственным заслугам, будто бы он все это сам сделал.

Как говорит преподобный Симеон Новый Богослов, против этого у человека непрестанная брань до скончания его лет, ибо ни в чем так больше не старается враг, как в том, чтобы возбудить в нас мысль, будто бы мы своей собственной силой, своим собственным умом, своей собственной ревностью, собственной волей, разумением в конце концов вернули себе потерянную благодать, стоим в этой благодати и служим своему Богу в этой самой благодати. Как только эта мысль поражает сердце и разум человека, тотчас же Бог от него отступает.

Никто не в состоянии победить этот помысел с первого раза, потому что человек еще не знает, насколько он немощен, еще не знает, что победа принадлежит только Богу, он не знает пределов своей немощи и потому думает о себе что-то. Он думает, что он может, он умеет, он сейчас будет служить Богу, он вытерпит, будет молиться, поститься, больше никогда этого не сделает, он даст Богу обет исполнить то-то и то-то, он будет ходить в храм, исповедоваться, регулярно причащаться, постоянно будет что-то делать.

Это состояние человека, который убежден, что он может что-то сделать, должно исчезнуть. И исчезнуть оно может только через познание собственной немощи. Человек познает свою немощь и понимает, что все, что он делал хорошего раньше, он делал потому, что Бог ему помогал. Так через опыт познания своей собственной немощи он понимает, что все, что он делал хорошего, был дар благодати. Он начинает об этом думать, начинает это в себе культивировать, постоянно помыслом блюдет себя, чтобы, как говорит авва Исайя, сидеть на гноище и никогда помыслом с этого гноища не сходить, чтобы понимать всегда, разуметь всегда, чувствовать, что он находится в ужасном состоянии, на этой мусорной куче, недостойный, ни к чему не способный. «Ничего не умею, ничего не могу, только Ты можешь меня спасти…»

Это состояние переживают все. Люди великие, сильные, могучие переживают это как страшный мрак богооставленности, как это описано в житии преподобного Антония Великого; и это привело преподобного Серафима Саровского к тысячедневному стоянию на камне. Все искушения бесовские, которые происходят с подвижниками, обусловлены именно этой причиной, этим третьим способом брани, когда человек осознал, что он ревностен ревностью Божественной. Когда он научается эту ревность хранить, против него эта третья брань восстает, постоянно побуждая его думать, хотя бы в помысле, что это сам он хороший, что он сам все это сделал.

Лучшие подвижники, которые есть на земле, когда встречаются с этим третьим приемом вражьей брани, теряют ощущаемую, осознаваемую помощь Бога, но ревность их больше не оставляет никогда. А все остальные люди, мы с вами, теряем в этот момент и ревность тоже. Мы чувствуем, что помощь Божья нас оставляет, и чувствуем, что ревность Божья в нас опять умаляется. Мы вроде ни в чем себе не послабляли, по-прежнему храним себя в режиме, в ритмических духовных действиях, но мы недоумеваем, почему же все-таки мы не чувствуем поддержки Божьей, не чувствуем Его помощи, почему Он не помогает… 

Это происходит потому, что человек гордится, возносится, у него есть свое мнение. Он ничего плохого не делает, он вообще не расслабляется, но тем не менее жизни Божественной, присутствия Божьего в своей жизни он не чувствует. Ему кажется, что он совершенно брошен Богом, что все плохо. На самом деле он не оставляется ни верою, ни плачем. У него по-прежнему есть вера, и эта вера проявляет себя в том, что он плачет, плачет о том, что он не исполняет того, что должен исполнять, что он немощный, срывается на то или на другое, у него не получается построить правильные отношения с Богом и прочее. Так он будет мучиться до тех пор, пока не смирится. Когда он смирится, что-то произойдет, третий способ вражьей брани закончится. И начнется у человека уже просто нормальная жизнь с Богом. Смирихся и спасе мя (Пс. 114, 5). Это смирение, осознание того, что ты действительно ничего не можешь, пальцем пошевелить не можешь, если Бог тебе не поможет, очень сильно укрепляет отношения человека с Богом.

А в 214-м абзаце приводится пример четвертого приема вражеской брани. Он состоит в том, что враг начинает угнетать человека его естественными потребностями, и там приводятся два вида этих естественных потребностей.

Этот прием вражеской брани к нам не относится не только потому, что мы мирские люди, это само собой разумеется, а потому, что мы обычно не доходим до этих высоких состояний, этих высоких пределов. Мы не преподобные. У нас свой путь, более низкий, более простой, поэтому до состояний, здесь описываемых, мы не доходим.

Но и у нас перед смертью может быть такое, когда нам кажется, что мы вроде всё уже преодолели, жизнь уже заканчивается. Подчеркиваю, что это уже перед смертью, за какое-то время до кончины нашей, и не у всех, а у некоторых. Пройдя через все этапы становления духовной жизни, мы, казалось бы, входим в пристань упокоения, готовимся к переходу, и вдруг нас поражают какие-то неожиданные и на тот момент кажущиеся страшными события: либо нищета, либо очень тяжелая болезнь, доставляющая много скорбей, либо предательство ближних, окружающих, детей, соседей, родных, либо человек становится никому не нужным.

Вроде, пройдя все искушения, человек вдруг приобретает примирение с Богом, покой, радость и думает, что это продлится с ним до конца жизни, но вдруг что-то происходит. Человек вроде хотел мирной, безболезненной, тихой кончины и просил об этом, но неожиданно вместо тихой, мирной кончины приходит что-то несообразное.

Некоторые действительно мирно упокаиваются, но иногда происходит вышеописанное. И Бог знает, что это должно происходить. Он знает, что человек, когда остается в покое, в этом состоянии нестабилен. Если он не научился постоянно нести в сердце молитвенную, переживательную скорбь, то находиться в состоянии покоя ему бывает очень-очень вредно. Некоторых простых, спокойных, кротких Бог хранит, и они действительно тихо, мирно заканчивают свою жизнь. Но значительное число людей неожиданно в конце жизни это не встречают, неожиданно их посещает та или иная скорбь, которую они должны молитвенно переживать.

Исаак Сирин на эту тему пишет так в 214-м абзаце: истинные подвижники не поддаются, и по испытании являются очищенными, как золото в горниле; а нерадивые и слабые и малою нуждою в случае недостатка преодолеваются и возвращаются вспять, отрекаясь от подвига. 

Человек неожиданно встречает болезнь или какую-то трудность. Дело тут вовсе не в силе врага, дело в искусстве Бога. Ведь и на Кресте, вися ради нашего спасения, Он был оставлен Богом, Ему надо было потерпеть еще нечто. И вот с нами происходит нечто подобное, раз мы идем за Христом и со Христом. Бог попускает умалить благодать Свою именно в вещественной поддержке так, что мы чувствуем некоторый недостаток. Мы в этом недостатке изнемогаем, нам очень тяжело молиться, мы уже старенькие, мы начинаем просто терпеть. И это состояние в конце концов приводит нас совершенно очищенными в объятия нашего Бога.

Важно понимать, что это не наказание за какие-то наши грехи, за какую-то безбожную жизнь. Это именно возделывание нашего сердца, чтобы мы совершенно очистились. Не для того, чтобы взяли какую-то большую награду, а это необходимо, чтобы наши близкие, родственники, наша семья, наша община стали причастны той благодати, которую мы пронесли через всю жизнь.

Записала Инна Корепанова