Читаем Добротолюбие. «Совет против своеволия». Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия». Продолжаем разговор о необходимости и важности совета в духовной жизни человека.

29-й абзац:

Премудрый Соломон говорит в притчах: «имже несть управления, падают, якоже листвие; спасение же есть во мнозе совете» (Притч. 11, 14). Видите ли, чему учит нас Священное Писание? Оно увещевает нас не полагаться на самих себя, не считать себя все разумеющими, не верить тому, что можем сами управлять собою, ибо мы имеем нужду в помощи, нуждаемся в наставляющих нас по Богу. Нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника в пути Божием. Ибо что значит сказанное: имже несть управления, падают, якоже листвие? – Лист сначала всегда бывает зелен, цветущ, красив, но потом постепенно засыхает, падает и, наконец, попирается ногами. Так и человек, никем не управляемый, сначала всегда, имеет усердие к посту, бдению, безмолвию, послушанию и к другим добродетелям; потом усердие это мало-помалу охлаждается и, он, не имея никого, кто бы наставлял его, поддерживал и воспламенял в нем это усердие, нечувствительно засыхает, падает и становится наконец подвластным рабом врагов, кои делают уже с ним, что хотят.

Нет несчастнее и ближе к погибели людей, не имеющих наставника в пути Божием, говорит авва Дорофей. Каждому человеку нужен наставник. И здесь авва Дорофей указывает на одну характерную черту наставника, которую мы, обычно говоря о наставниках, упускаем из виду или не хотим о ней думать, знать и говорить. А именно: наставник наставляет (это мы понимаем), поддерживает (этого мы тоже очень хотим и очень понимаем) и воспламеняет в человеке усердие. Воспламенение усердия из контекста предполагает, что наставник именно поддерживает горение, поддерживает ревность в человеке как опытный педагог. Он не просто утешает человека падающего, изнемогающего. Он поддерживает усердие в человеке, чтобы тот преодолевал трудности, осуществлял какие-то свои долженствования, действительно что-то делал.

Так, обычно мы употребляем наставление в отношении собственных детей. Или, если мы когда-то были учителями в школе, в отношении тех детей, которые приходят к нам на урок. Мы же не только утешаем их тогда, когда у них что-то не получилось. Наша задача, чтобы они научились, выучили то, что выучить должны. А для этого нужна не только утешительная часть наставничества, но и побудительная часть. Это может быть дисциплина, может быть строгость, просто некая вдохновляющая речь. Но задача наставника – побудить человека делать то, что делать ему совсем не хочется.

Полнота такого священнического служения предполагается, она должна быть. Когда мы читаем об известных нам наставниках второй половины ХIХ – начала ХХ века, которые оставили свои заметки (либо сохранились многочисленные воспоминания о них), мы видим, что в их служении есть не только утешение, не только молитва, не только мудрый совет, но и требовательность, чтобы высказанный совет был исполнен. Это не было в нашем понимании строгостью, тем более раздраженностью или гневом, суровостью. Но это была твердая требовательность: если ты этого не сделаешь, то дальше ничего быть не может, потому что это важно сделать.

Есть вещи не такие важные, есть вещи важные, есть то, что прощается, милуется или просто на что не обращается внимание. Но в жизни каждого человека есть определенные моменты, определенные действия, которые необходимо исполнить, иначе не то что духовная жизнь, а вся жизнь человека пойдет под откос. И опытный духовник, опытный наставник знает, что есть такие события, такие поступки, такие действия, которые необходимо исполнить. И он настаивает на том, чтобы эти действия были исполнены, чтобы то, что он требует, было непременно осуществлено.

Если человек отказывается это делать, отказывается от наставлений, отказывается исполнять совет или требование своего наставника, то таким образом он разрушает с ним связь. Тогда получается, что он ищет учителя, который только бы льстил его слуху, говорил приятные вещи... Ему на самом деле не наставник нужен, а санкция, некая видимость наставника, который бы на все, что хочется человеку, давал добро, а человек бы в мыслях своих, в сознании считал, что он не сам это делает, а по послушанию, благословению. Ему как бы нужна высшая санкция с чьей-то стороны, чтобы он прятал свое самочиние, самоволие, желание жить по собственной воле за какие-то эвфемизмы, иллюзию того, что он находится под чьим-то руководством, наставничеством.

Это лукавство, потому что на самом деле человек делает то, что хочет, решает так, как хочет, но при этом желает, чтобы тот, кого он называет наставником, всегда с этим соглашался, всегда на это благословлял, а если что-то пошло не так, всегда его прощал и утешал. Вот такого наставника мы ищем, буквально по слову апостола Павла, того, кто бы льстил нашему слуху.

Но наставник не может всегда говорить нам приятные вещи, иначе он уже не наставник. Именно этот момент в наставлении является определяющим, когда у наставника есть возможность сказать то, что нам не нравится, а у нас есть желание принять то, что нам сказал наставник, хотя это нам и не нравится.

Если у нас есть наставник, мы должны внутренне сами себя проверять, внутренне сами себя контролировать: если нам наставник говорит то, что нам не нравится, готовы ли мы это исполнить? Если внутренне мы видим, что готовы исполнить это, то у нас есть доверие к наставнику, есть смирение перед наставником и мы не играем в эту духовную игру, мы готовы быть наставляемыми, действительно готовы быть руководимы, готовы отсекать свою волю и слушаться того, кого Бог определил нам в наставники.

Это очень важно. Когда у нас есть такое отношение к наставнику, мы должны всячески держаться верности этому наставнику. У нас есть отношения с человеком, который имеет усердие к тому, чтобы руководить нами, разбираться с нами, утешать, вдохновлять, наставлять нас, помогать нам, и надо сохранять всеми силами доверие к этому человеку.

Это представляется поначалу легким делом. Когда мы представляем, что у нас будет наставник, каждый мечтает о чем-то удивительно хорошем, прекрасном и замечательном. Наверно, это правильно; наверно, такой образ наставника складывается, если читать духовно-публицистическую литературу о разных известных святых наставниках от преподобного Амвросия Оптинского и других Оптинских старцев до Иоанна (Крестьянкина). Это совершенно особые люди, и их наставничества на все пространство Русской Православной Церкви не хватало тогда, не хватит и сейчас. Но есть разного рода наставники, и кажется, что кому-то повезло больше, кому-то меньше. На самом деле это неправда, ложь и совершенно никакого отношения к истине не имеет, потому что Бог никуда не делся. В Церкви живет Бог, Духом Своим живет и наставляет Он, и Он посылает нам наставника, если мы готовы слушаться. Если мы готовы смиряться перед кем-то,  готовы творить Божью волю, а не свою собственную, Бог всегда пошлет нам наставника, в этом нет никаких исключений и сомнений. Это может быть священник, архимандрит, епископ, это может быть бабушка или молодой человек.

Когда преподобный Паисий Величковский погибал на Афоне, он сам был молодой, а ему был дан человек, моложе даже его самого, и это спасло Паисия. Вовсе не так важно, кто это будет, важно, что есть человек, который дает нам совет, а мы перед этим советом готовы смириться.

Наставники никуда не делись, они никогда не иссякнут на пространстве Церкви, этого не может быть. Иссякают послушники, а не наставники. Любой человек может стать наставником, если находится другой, готовый слушаться его ради Христа. Любой человек может стать наставником, потому что в любого человека Господь может вложить необходимое знание Писания или святых отцов, необходимую кротость, необходимое благоговение перед послушанием другого человека. Это все делает Христос, и Он никуда не может из Церкви выйти, не может отлучиться из нее до скончания века.

Не надо оправдываться, ссылаясь на известные слова святителя Игнатия. Ведь заведомо он ошибался. Это общее место, что он ошибался, потому что в ту пору, когда он писал эти слова, Русская Православная Церковь имела таких наставников и столько наставников, сколько, пожалуй, ни в одну другую эпоху.

Да, он переживал некий опыт, он имел некое мнение, он жил достаточно в неблагополучном районе и в силу отсутствия Интернета не знал о многих других наставниках. Но мы-то, изучая историю Русской Православной Церкви ХIХ века, теперь знаем, сколь много было наставников не только в Оптиной пустыни, но и в Троице-Сергиевой лавре, в Саровском монастыре, и на Валааме, и на Соловках… И много других живущих частным порядком подвижников было. Когда мы пытаемся нарисовать палитру духовной жизни ХIХ века, отраженную в воспоминаниях разных достойных, великих, замечательных, а порой и святых людей, мы видим, сколько было наставников.

Простое воспоминание будущего митрополита Вениамина (Федченкова) – всего лишь зарисовка о том, как он пытается поступить в Курскую семинарию, и в течение дня он встречает на улицах города четырех прозорливых, которые дают ему наставления, и он их помнит, описывая это спустя тридцать или сорок лет. Не специально заходя в какие-то известные места, а просто случайно встречает на улице этих людей. И сколько таковых было!

Люди просто часто не видят таких людей, потому что обычно ходят не теми тропами или не готовы к послушанию. Но, несомненно, наставники были и в ХIХ веке, есть и сейчас, потому что признать, что наставников во Христе нет и быть не может, значит сказать, что Дух Святой оставил Свое служение в Церкви, больше не открывает людям ничего, больше не пестует никого, ничего не говорит, ничего не делает, что иссякла благодать Духа Святого в Церкви. Но пока Дух Святой созидает Церковь Свою, в ней всегда были и будут наставники. А вот с послушниками дело гораздо более сложное. Наставник появляется не раньше, чем появляется послушник. Учитель дается ученику, а не наоборот. Сам учитель определяется по наличию ученика. Нужен тот, кто хочет учиться, а сам по себе учитель ничего не значит.

Вот появился ученик, взыскующий учителя, – есть учитель, а не наоборот. И если есть послушник, для того чтобы удовлетворить жажду осуществления воли Божьей в мире сем, ему дан будет наставник. Бог найдет, усмотрит для Себя во всесожжение овча, как говорится в Священном Писании. Поэтому надо просто в это верить. Пока есть люди, ищущие воли Божьей, желающие исполнять не свою волю, а волю Божью, желающие познать эту волю Божью, несомненно, всегда Бог будет давать им наставников.

31-й абзац:

Когда мы не открываем своих мыслей и намерений и не испрашиваем совета опытных, тогда держимся своей воли и следуем своим оправданиям (т.е. тому, что сами считаем праведным). И тогда, делая по-видимому доброе дело, мы сами себе расставляем сети и гибнем, не ведая того. Ибо как можем мы уразуметь волю Божию или вполне предаться ей, если верим самим себе и держимся своей воли? – Посему-то авва Пимен и говорил, что «воля наша есть медная стена между человеком и Богом».

Конечно, этот абзац, как и следующие абзацы и все эти рассуждения о своей воле, совете и послушании, можно называть гласом вопиющего в пустыне. Каждый человек сейчас стремится настоять на своем, каждый стремится дать простор своей воле. В семье, обществе, хозяйстве хочет, чтобы принимались только его решения. Он не хочет никого слушать, не хочет ни с кем советоваться. А если начинает советоваться, советы ему ничьи не нравятся, он принимает решение жить по-своему, потому что свои советы ему уж точно нравятся. И он привыкает жить по своей воле. Садить в огороде то, что он хочет, строить дом, как он хочет, ремонт делать, как он хочет, покупать в дом то, что он хочет, смотреть телевизор, слушать музыку, читать книги, какие он хочет.

Вернемся к нашим понятиям о духовной жизни. Вот человеку, например, советуют: «А не почитать бы тебе эту книгу? А не поделать бы тебе это упражнение?» Он начинает делать и думает: «Нет, книжка эта мне не нравится, да и от упражнения этого никакого толку. Значит, советчик ты плохой, и слушать я тебя не буду. Я буду искать того, кто скажет мне нечто такое, что мне понравится».

Вот пришел я, допустим, к отцу Иоанну спросить, что почитать. Отец Иоанн посоветовал книжку. Я прочитал – мне понравилось. Вот теперь буду ходить к отцу Иоанну. Спрашиваю: «Отец Иоанн, а что мне посмотреть?» Отец Иоанн говорит: «Вот этот фильм посмотри». Хороший фильм. Правда отец Иоанн молодец, буду слушать отца Иоанна. «Отец Иоанн, как мне молиться?» Отец Иоанн говорит: вот так и так молись. Но это мало; нет, больше не буду слушать отца Иоанна, пойду к отцу Петру. «Отец Петр, как мне молиться?» Отец Петр скажет как. «Вот это я понимаю, полтора часа – это как раз то, что мне надо!» Помолился день, другой, третий, неделю по полтора часа, звоню отцу Петру каждые пятнадцать минут или каждые полчаса, каждый час, выясняю все. Через неделю как-то плохо мне стало, уныние налетело, тоска закрутила. Не могу я больше молиться по полтора часа, не буду больше слушать отца Петра, он как-то неправильно сказал. Был бы нормальный батюшка, мне бы хорошо было, а мне плохо, уныние у меня, выпить захотелось, пойду-ка я в другой храм к отцу Семену. «Отец Семен, уныние на меня напало, что мне делать?» – «А ты сходи вот такое кино посмотри». Сходил, посмотрел, легче стало. Все, теперь к отцу Семену буду ходить. Хожу какое-то время, до тех пор, пока все мне нравится, все получается. Стоит только случиться заминке, стоит только батюшке укорить меня, сделать замечание, что-то потребовать от меня, я сразу говорю: «Нет, батюшка, так не пойдет. Ну какой ты духовный наставник? Я пойду искать другого».

И такая чехарда постоянно. И человек меняет наставников, думая, что он ищет хорошего наставника, хотя на самом деле он ходит по кругу своей воли. Он просто хочет, чтобы было то, что он хочет. Но исправиться он не может, потому что для того, чтобы выйти из этого бега по кругу, из этой чехарды, выйти к тому, чтобы исполнять волю Божью, надо послушаться хоть кого-нибудь и сделать так, как тот скажет.

Это может быть жена, может быть муж, родитель, начальник на производстве, друг, священник, брат во Христе, кто угодно. Но нужно его послушаться и исполнить то, что он сказал. И когда я терпеливо буду делать то, что он сказал, до тех пор, пока не принесу плода, только тогда я смогу выйти из той ситуации, в какой оказался.

Все сейчас в одинаковой ситуации, потому что все живут своей волей. Никто не ищет воли Божьей, а потому никто не ищет послушания, поэтому все в конце концов так плохо. Преподобный Пимен Великий ясно сказал, что воля наша закрывает нас от благодати Божьей, и раз у нас нет благодати, мы погибаем, умираем, жизнь наша иссякает.

Чтобы этого не было, чтобы хоть как-то сохранить нас для действия благодати, Бог использует наши чувства, порой очень больные, потому что они основаны на нашей воле, очень больные переживания для того, чтобы нас хоть каким-то больным образом привязать к очень больным людям. В буквальном смысле слова: больная капризная мама, взбалмошный капризный ребенок, абьюзер-муж или такая же жена. Когда мы из страха или еще из каких-то нездоровых, очень неправильных ощущений, чувств, переживаний, совершенно недуховных и абсолютно плохих, все-таки вынуждены слушаться. Так слушаясь, мы получаем хотя бы крохи со стола Божественной любви. И если бы мы не слушались этих людей, мы бы вообще оказались в безблагодатном состоянии.

Это не Бог нас наказывает, нет. Он бы хотел, чтобы мы слушались нормальных наставников. Но, отказываясь слушаться нормальных, мы невольно привязываемся к ненормальным наставникам, плохим, больным, изуродованным, или просто к разным плохим людям. Но пока мы слушаемся хотя бы их из-за страха и ужаса, хоть что-то благодатное на нас падает.

Записала Инна Корепанова