Мы продолжаем читать наставления преподобного аввы Дорофея из второго тома «Добротолюбия».
Читаем 71-й абзац:
Отцы указали нам, как человек должен постепенно очищать себя: каждый вечер должен он испытывать себя, как провел день, и опять утром, как провел ночь, и каяться пред Богом, в чем ему случилось согрешить. Нам же, так как мы много согрешаем, поистине нужно, по забывчивости нашей, и по истечении шести часов испытывать себя, как провели мы время и в чем согрешили.
Здесь говорится о молитве покаянной, об условиях этой молитвы, как она должна совершаться, с чего должна начинаться. Но ключевое слово здесь, которое мы должны перво-наперво услышать, это слово «постепенно», ничто не происходит за один раз. Мы испорчены современной цивилизацией, стали очень торопливы. Нам нужно срочно, в течение года, овладеть молитвой, стать полностью духовным человеком. Мы ставим себе неосуществимые, запредельные, неправильные цели. Потом отчаиваемся, унываем от того, что они не достигаются. Мы исключили главные компоненты – время и терпение. Все должно делаться постепенно. Так и научение молитве идет постепенно, осуществление молитвы идет постепенно. Начинает человек обращать внимание на свою молитву в какое-то время, а плод этого обращения он принесет, может, через год, а может, лет через десять, это уже как Бог даст.
И мы здесь видим, что в этом коротком слове авва Дорофей нам говорит, что уже и в его время была практика утренних и вечерних молитв. То, собственно, что у нас сейчас известно под утренним и вечерним правилом. Только тогда не было молитв, человек молился, но не читал молитвы, эти молитвы появились много-много позже. Но тем не менее утром и вечером уже тогда молились, исполняли это и в ту эпоху.
Более того, он говорит, что утренних и вечерних молитв мало (даже в его эпоху), надо, чтобы к этим добавились еще две молитвы – в середине дня и в середине ночи. То есть он предполагает каждые шесть часов вставать на молитву, для него это представляется необходимым. Но мы не монахи, рабочий день никто не отменял. Если мы не на пенсии, если связаны работой, социальной организацией, семьей, то, конечно, хотя бы утром и вечером нужно молиться.
Тут мы встречаемся с некоторыми трудностями. Утром молиться гораздо легче, чем вечером, потому что сердце чистое, голова чистая. Если накануне не переели, не перепили, легли спать без гнева на каких-то людей, то утром очень легко молиться, сил много, но мало времени. Чтобы действительно в тишине помолиться, человеку надо вставать как минимум на полчаса раньше, чем встают все остальные, не только дети, но другие взрослые, проживающие с ним под одной крышей. Поэтому это трудно. По-настоящему получается, что все люди, занятые какой-то социальной работой, живущие семьей, обычно встают вместе. Молитва делается быстро и поспешно; либо правило включается на телефоне... На большее человек уже не способен.
Молитва какая-никакая есть, но она становится формализованной. Я не скажу, что это плохо, скажу только, что это бесплодно. Да, даже прослушанное на телефоне молитвенное правило лучше, чем ничего, но плода это не будет иметь в жизни человека, потому что это формализованное действие, оно не является в собственном смысле слова молитвой.
Вечером молиться труднее. Не только потому, что устал, а потому, что весь день был занял суетой, и вся эта суета теперь лезет изо всех щелей, собраться, сосредоточиться теперь очень-очень трудно. Мы не можем собрать свой ум, потому что переживания сердца, грехи, совершенные в течение дня, очень сильно мешают молиться. Но вообще-то молиться вечером очень многим людям легче. Если каким-то образом убрать момент усталости, организовать время для молитвы, то молитва вечерняя проходит лучше, потому что сердце разбередилось, оно вспахано, вскопано, взрыхлено. И с таким сердцем действительно легче взывать к Богу. Вроде усталость есть, но сама молитва получается более искренней, более глубокой, чем та, что была утром.
Но и вечером, и утром большинству людей приходится бороться с сонным унынием. Как только мы просто начинаем читать молитвы, собирать свой ум, так сразу наваливается тягота, подкашиваются ноги, закрываются глаза, мы не в состоянии ничего нормально прочитать. Это утомляет очень сильно, выбивает из колеи, но никуда от этого не деться. Мы должны научиться это преодолевать, по-другому никак.
Третье, что мы можем сказать: хорошо, если есть некое отдельное место, посвященное, отведенное для молитвы, место, куда мы можем укрыться, чтобы совершить свое молитвенное правило. Это необязательно комната. Я видел совершенно крошечные закутки, переделанные из чуланов, даже из встроенных шкафов, где человек может уединиться и побыть один на один с Богом. Главное, чтобы это место было, чтобы была возможность хоть на полчаса там укрыться, чтобы помолиться.
Если такое место есть, то это облегчает вечернюю молитву. Понятно, что, приходя с работы, мы включаемся в некий процесс семейных обязанностей, попечений и разговоров. И когда вся семья угомонится, действительно сил нет уже никаких. А можно этот процесс прервать где-то на излете, не тогда, когда все кипит, а когда все основные дела сделаны, но люди еще не угомонились, однако в отведенный, урочный час уединиться в этой комнатке и совершить молитву. И тогда мы не доводим до полного изнеможения тело и душу, успеваем совершить молитвенное правило. Мы понимаем, что есть еще дела, которые нужно сделать, спать еще нельзя, это тоже стимулирует не засыпать на молитве, и тогда нам удается помолиться хорошо. Но, еще раз повторю, нам это удается только тогда, когда есть место, где мы могли бы уединиться. В том, чтобы вставать посреди комнаты, спальни или кухни, когда идет обычная семейная толчея, ничего хорошего нет, это будет формализованная молитва.
Но самое главное, о чем говорит здесь авва Дорофей, это то, что есть определенное условие внимательной молитвы. Внимательная молитва – это не просто молитва, которая совершается со вниманием. Не просто такая деятельность души, при которой ум не развлекается, не уходит из молитвы. Это, конечно, так, но этого мало. Внимательная молитва – это то, что неизбежно дает сладость уму. И эта сладость, которую переживает человек во время внимательной молитвы, далеко не полная, но тем не менее некий плод собранного ума человек уже вкушает. И это вкушение плода внимательной молитвы помогает преодолеть и сонливость, и уныние, помогает избежать формализма во время совершения молитвы. Вот что важно.
Мы обычно говорим о внимательной молитве как о том, что требуется как некое требование свыше: ты должен творить молитву внимательно. И мы взяли под козырек и стараемся это сделать. Нет. Внимательная молитва – это не столько долженствование, сколько условие, которое помогает полюбить молитву, избежать исполнения ее как долга, как необходимого правила: «Ну, должен я отчитаться, на ночь прочитать что-то, проговорить, чтобы от меня отстали все, я свое дело сделал». А молитва как раз тогда молитва, когда она собранная и внимательная, когда приводит человеческий ум в такое состояние, при котором и молиться нравится. Человек, помня о том, как он переживает свою собранную молитву, ищет такой молитвы, она ему желанна, хотя каждый раз приходится переступить через какое-то наслоение, собраться, оторвать свой ум от земных привязанностей, чтобы действительно собрать себя снова во время молитвы. И человек, собирая себя, чувствует это просветление ума, некую сладость ума, которая делает молитву тем, чем человеку нравится заниматься.
Но это все работает только при том условии, о котором говорит авва Дорофей. Во-первых, чтобы возможность собирания молитвы была открыта, чтобы собранность и внимательность, чему мы научились, возвращались к нам всякий раз, когда мы хотим помолиться. Для этого необходимо, как он здесь говорит, каяться пред Богом в том, в чем согрешил. То есть это не просто чтение определенных молитв, какие бы они ни были, утренние, вечерние, покаянный канон или акафист, правило ко Причащению или канон Богородице, это не имеет значения. Важно, что для того, чтобы молитва была собранной, внимательной, мы должны покаяться сначала пред Богом, примириться с Богом, получить прощение того, что было сделано за последний день. Не дожидаться конца недели, а именно плакать перед Богом, просить прощения за все, что сделано сегодня. И тогда ум по воле и благодати Божьей собирается. И то же самое мы должны сделать по отношению к людям: примириться со всеми людьми, с которыми у нас что-то нехорошо получилось в течение этого дня.
Примириться реально возможно только с членами семьи, если был какой-то конфликт. Это необходимо, неизбежно, это условие не только нормальной молитвы, а условие нормальной жизни, что мы должны до захода солнца помириться со всеми членами семьи и уйти ко сну примиренными, мы семья. Но то, что касается людей, которые встречались на протяжении дня, не надо их всех обзванивать или писать им покаянные сообщения, не это требуется. Но ты должен за них помолиться. Если ты был не прав, у Бога попросить в этом прощения. Помолиться за этих людей, чтобы Бог помог им принять, простить твое неправильное поведение, и помолиться о том, чтобы Бог дал любовь к ним, дал мирное отношение к этим людям. Вот с этого начинается молитвенное дело.
Это настолько важно, настолько закономерно, что когда человек научится молиться собранным умом, научится внимательной молитве, он просто ничего не сможет делать, пока не пересмотрит свой день, не пересмотрит свое сердце и не вспомнит, что молитва не получается потому, что он накричал на ту бабушку с клюкой. Он даже не знает, как ее зовут, он видел ее первый раз. Но выходил с работы, увидел ее, она посреди дороги стояла дезориентированная, он накричал на нее, потому что торопился на такси, и он не может начать молитву. Он не может приступить к молитве, никакого собирания ума у него не получится, пока он не вспомнит эту бабушку и не оплачет свою грубость, свою бесчеловечность, пока не помолится об этой бабушке, чтобы на сердце был мир. И вот тогда он примиряется с людьми и с Богом и может совершать молитву.
Как раз по этой неспособности собираться на внимательную молитву человек совершенно очевидно определяет, что есть какая-то причина, которая не дает ему сегодня начать молитву, не получается собирание ума. Кого-то он осудил, над кем-то превознесся, кого-то обидел, он не знает. Но пока он этого не вспомнил, никакой молитвы у него не получится в этот день.
Авва Дорофей пишет из опыта. Этот опыт за полторы тысячи лет нисколько не поменялся. Все точно так же. Но мы чужды этому опыту по той причине, что никогда этой внимательной молитвой и не молились. Мы просто берем молитвослов и читаем там слова, больше нас ничего не волнует. Как только мы захотели собрать ум, как только захотели помолиться внимательной молитвой, нас тут же благодать будет учить: если ты хочешь молиться внимательно и собранно, если действительно хочешь помолиться, ты должен в течение дня быть бдительным. Никого не суди, никого не учи, ни над кем не превозносись. Эти вещи благодать учит нас соблюдать, иначе все наши штудии, все наши молитвенные эксперименты, все наши попытки научиться молиться просто попадут в никуда.
72-й абзац:
Кто станет таким образом испытывать себя, в том зло начнет мало-помалу уменьшаться, – и если он делал девять проступков, будет делать восемь; – и так преуспевая постепенно, с помощью Божией, не допустит укрепиться в себе страстям. Великое бедствие впасть в навык какой-либо страсти.
Здесь мы видим мысль аввы Дорофея о постепенности и незаметности изменений, которые происходят с человеком. Мы в большинстве своем даже увидеть ничего и не должны. И эта постепенность ограждает нас от того, чтобы мы акцентировали свое внимание на том, какие у нас на сегодня успехи. Главное даже не в наблюдении за какими-то положительными изменениями, не это должно нас вдохновлять, а возможность сопротивления страстному помыслу, как здесь говорит авва Дорофей. Главное, что мы не позволяем страстям в нас вползти. Может быть, ничего великого и славного с нами не происходит, так и не надо. А может, и происходит, но мало-помалу. Но главное, что мы сопротивляемся врагу и в плен к страстям не уходим.
Как уже много раз мы говорили, мы ищем очень быстрого совершенства. Для нас духовное совершенство, свобода от всех зависимостей и грехов есть состояние духовного успеха. Но этот успех, это совершенство не могут появиться раньше, чем появится глубочайшее смирение, без него ничего не получится. А смирение потому и смирение, что оно себя совершенно не измеряет. А само смирение начинается с того откровения, когда человек познает глубину всей своей немощи. Познав свою немощь, долговременную немощь, безусловную немощь, сокрушаясь и смиряясь под этой немощью, обретая постепенно смирение, человек и достигает успеха, потому что без этого смирения успех будет вреден.
Например, старец Силуан Афонский пятнадцать лет, заходя в келью, находил там бесов и вынужден был совершать молитву в их присутствии в течение всей ночи. И так каждую ночь пятнадцать лет. А потом еще пятнадцать лет. В совокупности он тридцать лет совершал молитву в присутствии бесов и ничего не мог с этим сделать. Но в конце концов душа его глубочайшим образом смирилась. И когда смирилась, Бог освободил его от этого стояния.
Поэтому медленность и терпеливость смиряют и сокрушают. И что бы мы ни делали, мы должны сразу быть сориентированы на то, что все будет изменяться медленно и незаметно. Но мы должны делать то, что должны делать. Если успех будет быстрым и мгновенным, за этим последует падение, потому что самомнение неизбежно приведет к тому, что с нами случится падение. Бог оставит нас Своей благодатью за самомнение, и мы падем.
Поэтому не надо бояться того, что все происходит медленно и постепенно. Надо приготовиться с терпением совершать то, что необходимо совершать. В терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21, 19). И тогда в том числе и молитвенное делание приведет к нужному результату в то время, которое определено Богом.
Записала Инна Корепанова
У книжной полки. Мы можем избавиться от бед уже сегодня!
У книжной полки. Святой праведный Федор Ушаков
У книжной полки. Один Бог знает, кто такой Габриэл
Этот день в истории. 20 февраля
День ангела. 20 февраля
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!