Читаем Добротолюбие. «Безмолвие в миру». Священник Константин Корепанов

В какой мере отсекает и смиряет кто волю свою, в такой же мере идет он к преспеянию. А чем упорнее держится кто своей воли, тем более наносит себе вреда. Поэтому не желай раболепствовать своей воле, но лучше послушен будь воле Божией.

Мы говорили об этом достаточно много и подробно. Суть всего сводилась к тому, что опытное, созерцательное правило указывает на то, что отсечение своей воли есть непременный атрибут на пути спасения: отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8, 34). Конечно, отсечение своей воли очень важно и нужно. И понятно, что никто этим не занимается. А те, кто занимается, поняли, насколько это важно, как здесь об этом свидетельствует Ефрем Сирин. Но когда практически человек сталкивается с осознанностью этой важности в проблеме отсечения своей воли, он неожиданно понимает, что все не так просто.

Конечно, для преподобного Силуана Афонского, отсекающего свою волю для того, чтобы идти к старцу, к которому идти не надо, или для Ефрема Сирина, отсекающего свою волю, когда его послушник роняет кашу и он вкушает ее прямо с земли, все это достойно и праведно, ибо речь идет о монастыре. Причем о классическом, ревностном, традиционном монастыре.

А мир – это совсем иное. Мир лежит во зле, и нас окружают очень разные люди. И очень много людей, которые готовы нас утащить к волку в пасть, если мы, к великой их радости, отсечем перед ними свою волю. Скажем, соблазняющая нас на корпоративе женщина или товарищ, предлагающий нам пройти и выпить Великим постом в честь того, что он приобрел машину. И много чего другого: скажем, подписать бумагу, которую мы не должны подписывать. Этот перечень бесконечный.

Поэтому необходимо некое рассуждение. Если меня просят об обычном походе в магазин, то почему бы и не пойти. У меня, конечно, есть свои очень важные планы, но почему бы не уважить человека и не оказать ему такое милосердие, раз он просит сходить с ним в магазин? Но если меня просят пойти в кабак или в какой-нибудь клуб, где все курят кальян и наслаждаются разными аспектами жизни, то идти не надо.

Получается, что, с одной стороны, правило отсечения своей воли великое, достойное и универсальное. И каждый, кто слушается своей воли, проиграет и никогда не будет благоуспешен в духовной жизни. С другой стороны, мы должны помнить, что мы – люди, живущие в мире, а мир лежит во зле. И здесь очень много сил или соблазнов, которые настойчиво себя предлагают в лице разных людей и соблазняют нас на зло, нарушение заповедей, отступление от Христа. Никаким образом нельзя их слушать. Вроде бы главное для человека (и это объективно, не только со слов Ефрема Сирина) – это отсечение своей воли, а в миру этого не нужно делать.

Казалось бы, действительно многие так считали в прежние времена (и считают сейчас), что по этой причине в миру невозможно спасение. И более того, уж совершенно невозможно стяжание святости, совершенства, какой-то полноты благодати. О том, что это возможно, указывает житие Антония Великого, ссылаясь на башмачника, который был больше этого святого.

Мы знаем людей XX века, которые, будучи мирянами, не монахами, достигли максимально доступного совершенства. Как они это сделали? Отсекали они свою волю или нет? Выясняется, что отсекали. Скажем, в житии преподобной Матроны это прослеживается очень сильно и точно. Тем не менее ее порой окружали лукавые люди, и она жила в такое ужасное время, когда, казалось бы, малейшая уступка чужой воле – и ты будешь схвачен и посажен. Однако этого не произошло.

То есть, находясь в миру, можно не только достичь святости и совершенства. Можно идти и тем путем, который приводит к этой святости и совершенству, то есть путем отсечения своей воли. Как же это сделать? Если я сам буду решать, куда мне идти, а куда мне не идти, что мне полезно, а что нет, то я живу своей волей. И смысла никакого в этом нет, потому что на самом деле торжествовать будет по-прежнему моя воля. И ничего, кроме самомнения и гордыни, во мне возрастать не будет.

Хотя я вроде выбираю правильный во всех отношениях путь: иду, когда считаю нужным, в храм; пощусь, когда считаю нужным; сижу дома, читаю книги, стараюсь ни с кем не сообщаться и вести замкнутый образ жизни, но в монастырь при этом не иду. Да, я не грешу и очень бережно отношусь к своей душе. Но почему-то не стяжеваю никаких благодатных даров, а все более глубоко заболеваю и все больше и больше становлюсь похож на фарисея. Если я не хочу этим путем идти, то единственный выход для меня – это вернуться к фундаментальному обычному послушанию: слушаться начальства, священноначалия, мужа (или жену), родителей (если несовершеннолетний). Замечательный путь хоть кому-то творить послушание, хоть что-то делать не так, как велит моя воля.

Собственно, так обычно и бывает. С этого начинается и должно начинаться нормальное становление духовной жизни. Отсечение своей воли даже по классическому монастырскому сценарию – это все-таки ступень общеобразовательной старшей школы. А начинается все с начальной школы, когда человек учится слушаться игумена, старца, духовника. В этом он проходит свое становление, отсекает простые грубые страсти. А потом, когда научится этому, он может попробовать и законы высшего пилотажа.

А пока лучше всего с этого и начать. Послушание – это ведь тоже отсечение своей воли. Я исполняю послушание игумена, хочется мне этого или нет, исполняю волю духовника, нравится мне этот духовник и его воля или нет. В этом делании перегорает основной материал моей самости и гордыни. Плохо, когда человек живет один. Нехорошо человеку жить одному. Понимаю, что иногда это неизбежно и жизнь – штука сложная, она не вписывается в какие-то рамки. В каждом конкретном случае надо просто озаботиться этой проблемой, понять, что без послушания очень трудно будет жить по-христиански. Если я живу один, то всецело живу по своей воле. Что-то надо сделать, чтобы так не было.

Когда мы только начинали читать «Добротолюбие», мы говорили о Паисии Величковском. Это величайший из подвижников Русской Православной Церкви, один из великих сынов человеческих, сильно возлюбивший Христа. Но даже он чуть не погиб и физически, и духовно от того, что жил вне послушания, вне возможности слушаться хоть кого-нибудь. Поэтому надо просто осознать, что это есть некое проблемное поле, и для его решения обратиться к тому человеку, который вызывает у вас доверие и уважение. Спросить, что можно сделать, исходя из ваших реальностей, чтобы все-таки как-то наступать на свою самость и самоволие.

И только тогда, когда мы навыкли послушанию, можно действительно браться за отсечение своей воли. Для того чтобы правильно ее отсекать, живя в миру (я говорю именно про эту ситуацию, в монастыре этому и так научат), важно иметь два главных навыка. Первое – это совершенное доверие к Богу, а второе – это молитва.

С молитвой все более или менее понятно. А вот с доверием Богу не все понятно. Ведь на самом деле мы все глубочайшим образом Богу не доверяем. И поэтому наша жизнь не может сдвинуться с мертвой точки совершенно. Потому что мы не доверяем Богу, не слышим Его слово, не знаем Его воли, не верим в Его присутствие, а потом постоянно ропщем на Его изволение и отбрасываем от себя Его спасающую или утешающую руку.

Если все-таки доверию мы научились, то есть опытно знаем, что Бог в нашей жизни присутствует, что Он не сторонний наблюдатель, а активный наш защитник, вдохновитель, утешитель и советчик, если мы пережили Его близость к нам, Его участие в нашей жизни, действительно знаем нашим сердцем, а не только умом и памятью, что и волос с головы нашей не упадет просто так, тогда мы Ему верим и можем прибегнуть к опыту молитв.

Как только происходит некое действие, вмешательство чужой воли в ход моей жизни, надо мысленно отречься от своего желания. Понимая, что этот человек или событие попущены по воле Божией (значит, Бог здесь присутствует и готов дать мне совет, как поступить в конкретной ситуации), я начинаю сразу, отстраняясь от своей воли, молиться: «Господи, что я должен сделать в этой ситуации?» Я взываю сразу в молитве о разрешении этой ситуации, и Бог укрепляет меня, чтобы либо следовать за этим человеком, либо его советов или пожеланий избегнуть. Причем это не голос с неба, не голоса в голове, не белый шум, а четкая внутренняя убежденность, очень часто подкрепляемая цитатой из Священного Писания о том, что я должен сейчас делать: либо от этого человека убежать как можно дальше, либо пойти туда, куда меня этот человек зовет.

И никакого типажа в этом нет. То есть нельзя сказать, что в случае этих предложений всегда слушайся, а в случае этих предложений никогда не слушайся. Мама зовет помочь выкопать картошку в воскресный день. Я не знаю, что чувствуют жители Воронежа в этот момент, – скорее всего, никаких проблем с этим нет. А вот жители Урала понимают, что, может быть, это единственный погожий день: до него лили дожди и после него будут лить дожди. И если я не выкопаю картошку сегодня, ее нельзя будет потом выкопать совсем.

А этот день выпадает как раз на воскресенье. И что мне делать: идти в храм или идти копать картошку? Я не знаю. Одному, может, надо идти копать картошку, а другому надо идти в храм. Нет никакого стереотипного поведения. Во всех ли случаях, когда мама просит копать картошку, надо идти, несмотря ни на что? Нет, не во всех. Иногда надо уступить маме. Ты собрался в храм, а она говорит: «Приезжай сегодня копать картошку, вроде сухо». Можно сказать: «Да, мама, я собираюсь и еду, уже выхожу». А можно сказать: «Нет, мама, я приеду не сегодня. Возьму отгул, приеду в понедельник, буду копать картошку. Я посмотрел, погода в тот день предполагается хорошая».

То есть я должен понять, что надо сделать в этой ситуации. Иногда я должен идти в храм, иногда должен идти копать картошку. Иногда я должен поехать с семьей на гору и кататься на лыжах с детьми, а иногда должен вместе с ними пойти в храм или, отпустив их на горку, сам пойти в храм. Это надо спросить у Хозяина – у Бога. Но если вы начнете спрашивать сейчас, вы ничего не получите, в самом худшем случае вы будете как-то продуцировать голоса в голове. Это путь к смерти, в тупик, во тьму. Нет. Чтобы не было инсинуаций, я подчеркиваю: сначала – несколько лет упражнений в послушании, когда вы вообще ничего не решаете и ни перед кем волю не отсекаете. Вы слушаетесь начальника, священника, епископа, своих супругов или родителей, если вы несовершеннолетний.

Та же ситуация: «Батюшка, мне позвонила мама, просит приехать копать картошку. Что мне делать?» Что батюшка скажет, то и делать. В данном случае, раз дело касается службы, ты находишься у него в послушании. Мама просит приехать копать картошку – у тебя рабочий день. Ты звонишь начальнику и говоришь: «Мама просит приехать копать картошку, говорит, последний погожий день. Но у меня работа. Что мне делать? Если надо, я отработаю потом». – «Выходи на работу без разговоров, потом будешь думать о маме». Идете и работаете. Не надо обвинять его в жестокости и сухости. Идете на работу – значит, это и есть воля Божия.

Но только когда пройдет несколько лет такого послушания и вы успокоитесь и смиритесь, а когда вам что-то говорят, вы автоматически будете звонить и спрашивать, не умея в этом разобраться и доверяя совету, который вам скажут, и рекомендации, которой надо послушаться, – тогда вы готовы к тому, чтобы прибегнуть к этому способу. И когда кто-то неожиданно просит что-то сделать, всегда мысленно устремитесь отсечь свою волю, направить свою молитву к Богу: «Господи, что мне делать?» И тогда Бог сразу решимостью вашего сердца, может быть, сопровождаемой какой-то цитатой, ответит вам на ваше вопрошение. Но не раньше. Сразу с этого не начинайте.

117-й абзац: Не пренебрегай церковной службы, под предлогом какого-либо поделия. Как дождь возвращает семя, так церковная служба укрепляет души в добродетели.

Здесь важно понимать две вещи. Во-первых, служба имеет очень важное значение, в каком бы состоянии человек ни приходил на эту службу (имеется в виду, конечно, не алкогольное опьянение, а состояние усталости, уныния, радости, веселости, тоски, печали, скорби, горя, счастья). Не так важно, в каком состоянии человек пришел на службу, он в любом случае получает от нее великую благодать и пользу. Потому что Христос сказал: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20).

Мы всегда, приходя в храм на службу, приходим ко Христу. Христос там очевидным образом присутствует, и мы в состоянии это почувствовать, если имеем веру. Во-вторых, в храме во время службы (особенно во время литургии) сходит благодать Святого Духа, которую и призывают на эту церковь. И поэтому человек, приходящий на службу на литургию, омывается этой благодатью, даже если не причащается. Даже если просто стоит и моргает, он в состоянии почувствовать Бога, потому что Дух Святой сходит на Церковь.

В этом смысле очень интересен эпизод из жития Иулиании Лазаревской, которая не имела возможности ходить в храм регулярно, потому что у нее было много детей, она была в послушании у свекрови и мужа, у нее было очень много семейных дел. Но она молилась по ночам много и подолгу, ревностно. И однажды во время этой молитвы ей явился святитель Николай, чей храм был неподалеку, и сделал ей выговор: «Ты, конечно, много молишься, и твоя молитва велика перед Богом. Но не так, как молитва, совершаемая во время собрания Церкви». То есть даже святой, праведной женщине святитель Николай сделал замечание, что на службе быть надо. Это выше, чем ее келейная святая молитва.

А еще важно помнить следующую вещь: можно не ходить на службу, если есть реальное дело. По правилу отцов, три воскресенья человек может пропустить по уважительной причине. Но очень важно именно состояние нашего сердца. Как говорит здесь Ефрем Сирин, под предлогом какого-либо поделия. То есть если у тебя правда важное дело, ты, благословясь, помолясь Господу с утра, можешь идти на это дело. Потому что надо его делать, как это делают те люди, которые дежурят на вахтах, в пожарных частях, в армии или на других объектах, требующих постоянного присутствия человека. Ничего греховного в этом нет. Ты не придумываешь оправдание, а просто идешь на работу.

Плохо, когда ты под видом дела не идешь на службу. На самом деле ты можешь пойти на службу, но придумываешь какое-то дело, чтобы только на службу не ходить. Ты оправдываешься перед людьми, можешь ответить на вопрос брата или священника, почему не был на службе, но Бог смотрит на сердце. И тогда жизнь твоя начинает разрушаться, потому что ты лукавишь перед Богом.

Записала Елена Кузоро