Читаем Добротолюбие. 27 декабря. Священник Константин Корепанов

Мы продолжаем читать наставления преподобного Исихия о трезвении и обращаемся к 174-му абзацу:

Но молитва сердечная ко Господу разбивает их (бесов) и в прах обращает прельщения их. Ибо непрестанно и неленостно призываемый нами Иисус, Бог и Сын Божий, отнюдь не допускает им даже и начать вложение в нас греха, – что называют прилогом, – не допускает ни образ какой-либо показать уму в зеркале мысли, ни проговорить какие-либо слова сердцу. Но если никакой образ не втеснится в сердце, то оно и от помыслов, как мы сказали, будет пусто; потому что демоны обыкновенно чрез помыслы скрытно беседуют с душой и научают ее злу.

Здесь  ясно говорится о том, что сокровенное делание, трезвение, молитва, совершаемая внутри человека (не устами произносимая, а умом, стоящим в сердце), является фундаментом изменения всей жизни человека, в том числе и внешней. Если трезвение касается помыслов, то оно касается, естественно, и чувств, потому что помыслы очень тесно связаны с органами чувств: максимальное количество помыслов к нам приходит именно через органы чувств. Поэтому если мы начинаем искоренять помыслы, то рано или поздно доходим до источника, из которого они исходят, − наших чувств. Это  неизбежно приводит к тому, что человек начинает не только внутренне бороться с помыслами, но и внешне: отказывается от лишней еды, лишнего питья, лишнего смотрения и слышания, от лишних прикосновений, долгого сна, мягких одежд. Внутреннее трезвение обязательно приводит к тому, что человек начинает трезвиться и внешне.

И наоборот: если человек просто закрыл себя в темной комнате, обитой звукоизоляционным материалом, без телевизора и компьютера, ест раз в день ограниченное количество пищи, все время пребывает в тишине, но внутреннего делания у него нет, то и в этом внешнем делании нет никакой пользы. Весь смысл жизни состоит в том, чтобы было внутреннее трезвение, внутренняя молитва, чтобы Христос вошел внутрь, а не чтобы просто упразднились прилоги греха.

Дело не в том, что я изолирую себя и грех ко мне не прикоснется. Ведь оскверняет человека не то, что входит в него, а то, что исходит из него: помыслы, грязь, нечистота. Но поскольку органы чувств человека купированы, то его внутренняя тьма не может быть явлена. Человек лишен, казалось бы, всех прилогов страстей, а на самом деле имеет мрачное, темное сердце и не видит себя, потому что ушел во тьму.

В этом смысле очень интересен 175-й абзац преподобного Исихия:

Итак, от непрестанной молитвы мысленный в нас воздух чист бывает от мрачных облаков и ветров духов злобы. Когда же воздух сердца чист, то ничто не препятствует уже сиять в нем Божественному свету Иисусову, если только мы не надымемся тщеславием, самомнением и хвастливым себя выказыванием, не понесемся к недосягаемому, и не будем за то лишены помощи Иисусовой; потому что Христос ненавидит все таковое, будучи образцом смирения.

Мысленный воздух – очень интересный, яркий, многое говорящий и раскрывающий образ. Внутреннее пространство ума (или, точнее, сердца, в котором помещен ум) может быть чистым, свежим и ярким, а может наполняться грязным, смрадным воздухом. Мы это очень хорошо понимаем. Внутренность нашего сердца может смердеть, а может быть чистой, и тогда жить в этой атмосфере чистоты очень хорошо.

Абзацем выше преподобный Исихий говорит, что прилог, который входит в сознание человека, − это некое смрадное дуновение, которое приносит сумрачность, вонь внутрь человека. Это один маленький помысел, одно маленькое движение мысли. И этот прилог не может проникнуть внутрь человека, если, как говорит в 174-м абзаце преподобный Исихий, там сияет призываемое непрестанно имя Иисуса, Сына Божьего. Призывая Его имя, мы обретаем внутри себя Бога. Он входит в наше сердце и живет в нем, непрестанно нами призываемый и созерцаемый, непрестанно нас защищающий и освещающий.

В этом состоянии воздух сердца чист не потому, что там пустота. Состояние пустоты опасно, как мы видим из притчи о демоне, который вышел из храмины, увидел, что она пустая и чистая, и вернулся, взяв с собой множество других демонов. Сама по себе пустота ума – это вовсе не чистота. Отсутствие плохих мыслей может ничего не значить, ведь они могут завтра прийти в огромном количестве.

Если у меня сегодня только хорошие мысли, хорошее настроение, я сегодня всех люблю, всем рад, может показаться, что это и есть искомое состояние. И многие принимают это состояние за благодать, за то, что описывают святые отцы. Но нет. Завтра ты встанешь и обнаружишь, что твое сердце кипит и бурлит. Ты начнешь кричать, возмущаться, ненавидеть, воспламеняться плотью, много есть и пить, всех осуждать и ненавидеть. И ты увидишь в своем сердце, что это все там было, просто притаилось.

Да, сегодня нет никаких плохих мыслей. Но это не значит, что их не будет завтра. Единственное гарантированное условие чистоты ума, светлости внутреннего воздуха ума – это присутствие там Христа. Он и есть чистота, свет. Именно непрестанная молитва, непрестанное трезвение приводят к тому, что человек внутренне становится чистым и живет в чистом умно-сердечном воздухе. Внутри его чистота, обеспеченная присутствием в нем Иисуса Христа.

Как говорит в этих двух абзацах преподобный Исихий, важно понимать, что молитва вообще и молитва Иисусова приводят к тому, что воздух в уме становится светлым и чистым. Но когда мы начинаем в своей жизни молиться, разве мы ставим себе целью очистить воздух своего ума и сердца? Разве мы вообще ставим себе цели? Причина есть, а цель? Причина в том, что мы же теперь верующие, христиане, поэтому надо молиться: «Я молюсь, потому что мне так велели, потому что так надо. Я об этом прочитал в книжке». И не важно, маленькая это брошюрка о правилах церковной жизни для начинающих или это книга святителя Игнатия (Брянчанинова): «Святитель Игнатий велел молиться. Он говорит, это очень важно. Кто не молится, тот не спасется. Поэтому надо молиться». В любом случае все эти рассуждения приводят к тому, что в моей молитвенной деятельности появляется причина, мотив, побуждение к молитве, а цели нет.  Большинство людей ее не ставят.

Цель молитвы появляется только тогда, когда я использую молитву для того, чтобы что-то получить, достичь некой цели (повысить зарплату, вылечиться самому или вылечить своего ребенка, переехать, поменять работу). Мне что-то нужно, и я прошу, чтобы Бог мне это дал. Или когда я борюсь со страстью. Например, я прошу Бога, чтобы Он исцелил меня от алкоголизма, наркомании, блудной страсти или еще от чего-нибудь.

То есть когда мне от Бога что-то нужно или когда меня мучает какая-нибудь страсть, я ставлю цель перед молитвой. Я молюсь не потому, что так надо, а потому, что мне что-то нужно. Таким образом моя молитва регламентируется не нормами (сколько, когда и что нужно прочитать), а целью. Я прошу, чтобы было именно то, что мне нужно, а не состязаясь, как говорит апостол Павел, бия воздух. Я ищу, чтобы исполнилась моя молитва. Я прошу, все больнее и острее переживая то, что страсть по-прежнему меня мучает. В конце концов моя молитва становится более открытой, живой, продолжительной и искренней, менее формальной, потому что я действительно хочу получить что-то или исцелиться от какого-то страстного недуга.

На самом деле только борьба со страстью постепенно приводит к тому, что мы начинаем замечать действия, производимые нашей молитвой внутри, и начинаем видеть помыслы. Происходит это только тогда, когда мы начинаем молиться с целью избавиться от какой-либо страсти. Это постепенно приводит нас к тому, что мы видим наше сердце, наполненное страстями; к тому, что называется покаянием, к правильной молитве Иисусовой.

Обычно те люди, которые начинают молиться молитвой Иисусовой, совершают две ошибки. Одни начинают молиться потому, что об этом много пишут, говорят святые отцы, известные пастыри, приходские священники. И люди хотят попробовать. Четки продаются сейчас в каждой церковной лавке, есть даже целая серия книг про Иисусову молитву. Люди читают их, стараются, перебирая четки, произносить слова молитвы Иисусовой. У такой молитвы есть причина: люди делают это потому, что их побудили на это, сказали, что так надо делать. Вторая ошибка встречается, к счастью, в наше время реже. Люди произносят молитву Иисусову для того, чтобы достичь каких-то состояний, о которых прочитали, например, в «Откровенных рассказах странника своему духовному отцу» или еще где-то. Цель у них есть, но она неправильная и приведет к искажению жизни.

Правильной целью для Иисусовой молитвы является очищение сердца от страстей. Но в том-то и беда, что большинство людей, начиная молитву Иисусову, не понимают, что их сердце отравлено страстями. Поэтому они ищут каких-то высоких состояний или просто думают: «Сейчас начну читать молитву Иисусову, и все будет хорошо». Так не получится! Мы произносим слова молитвы Иисусовой (то есть призываем Христа и просим о милости), но не сознаем, в чем собственно эта милость для нас состоит. Мы же не чувствуем себя в беде: смеемся, улыбаемся, радуемся, танцуем, смотрим сериалы, разговариваем с людьми, еще что-нибудь делаем. Начиная произносить слова молитвы Иисусовой, мы не чувствуем себя нуждающимися в милости, не чувствуем своего пакостного состояния.

Если я действительно задался целью молиться о том, чтобы мне исцелиться от какой-то страсти или стяжать некую добродетель, значимую для христианина (например: «Господи, Иисусе Христе, помоги мне смириться! Господи, Иисусе Христе, научи меня воздержанию! Господи, Иисусе Христе, дай мне любовь к моему мужу, маме или сыну! Дай мне исполнить Твои заповеди!»), то тогда это становится правильной целью. И получается, что при таком правильном подходе к молитве Иисусовой мы познаем страстность своего сердца. И только познав его, мы начинаем правильно творить молитву Иисусову.

При нормальном состоянии человека, молящегося молитвой Иисусовой, его стремление направлено на очищение сердца. Только очищая постепенно сердце (о чем мы говорили в прошлый раз), человек начинает видеть и замечать в нем движение помыслов и начинает хоть как-то приближаться к тому, о чем пишет преподобный Исихий и подобные ему святые отцы. Они с этого начинают. Мы к этому приходим через достаточно трудный и продолжительный период борьбы со страстностью своего сердца.

Настоящая молитва начинается с осознания страстности сердца. И только молитва, сознающая страстность своего сердца, направленная на его очищение, действительно приводит к результату. Только идя этим путем, мы постепенно начинаем замечать исцеление помыслов.

Отсюда следует простой практический вывод. Вспомним ситуацию, которую мы уже описывали. Я вроде молюсь и вдруг ловлю себя на том, что ору на человека. Мне стыдно, страшно, плохо, но как это получилось, я не знаю. Стоило мне только выглянуть в окно, и мной мгновенно овладевает похоть. Стоит мне только войти в комнату, где стоит вино, мне тут же хочется его выпить (и вскоре я уже его пью). Стоит мне оказаться приглашенным на обед, как я уже все хочу съесть (хотя я понимаю, что мне даже физически это не сделать). Я начинаю думать: как же так получилось? Я же не хотел этого!

Увидев, скажем, вкусную еду, я наблюдаю, как желание этой еды вползает в мой ум. Даже не желание, а просто картинка вкусной еды. Через несколько мгновений она сделается вожделением. Я его пресекаю и говорю: «Нет, мне этого не надо». Это происходит тогда, когда ты уже видишь, как помысел входит в тебя. Если мы не видим, значит, мы во тьме. Нам надо вернуться к началу и начать молиться именно для того, чтобы хотя бы показалась страстность нашего сердца. Потом нужно молиться о том, чтобы эта страстность стала исчезать. Пока мы не видим страстности, мы всецело находимся во тьме.

Записала Инна Корепанова