Церковь и общество. Доктор исторических наук Владимир Михайлович Лавров. Часть 1

Профессор Николо-Угрешской православной духовной семинарии, доктор исторических наук, автор многих книг по истории России Владимир Михайлович Лавров в беседе с писателем Константином Ковалевым-Случевским рассказывает об императоре Александре I, его заслугах в сфере управления Российской империей и легенде о старце Федоре Кузьмиче, связанной с его именем.

– Сегодня у нас в гостях Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, профессор Николо-Угрешской духовной семинарии, автор трудов по истории Русской Православной Церкви. 

Вы не раз бывали в нашей студии, но мы хотим продолжать разговор на тему русской истории. У Вас вышло несколько книг. Одну из них мы представляли; она посвящена русским монархам XVII–XVIII веков. Сегодня мы хотели затронуть тему, которая связана с именем императора Александра I. Некоторое время назад один из главных телеканалов показал сериал о нем, который так и назывался: «Александр I». Это вызвало колоссальный интерес к этому человеку. С ним связано большое количество загадок, разного рода историй. Это уникальный образец русского правителя? Или он «в ряду»?

– Он «из ряда вон». Он настолько незауряден, настолько необычен… Казалось бы, такого даже не может быть. Представим: самодержавие, крепостничество, православная страна – а на престоле оказался человек с республиканскими взглядами; человек, считавший, что не должно быть самодержавия, а главу страны нужно выбирать на конкурентных выборах; человек, который в Христа не верил. Таким он был в 1801 году, когда захватил власть. Таким его воспитал швейцарец Лагарп – воспитал вполне в духе французских просветителей. По существу, на русской исторической сцене был поставлен удивительный эксперимент: что может выйти, если такой человек возглавит самодержавную, крепостническую, православную страну?

– То есть он хотел, чтобы вступила в силу конституция (слово это было уже знакомо в России, но всерьез его еще никто не воспринимал)?

– В таком направлении он высказывался с 11 лет; были у него такие вольнолюбивые мысли, они зафиксированы в воспоминаниях. Восшествие на престол 12 марта 1801 года произошло при трагических обстоятельствах. Он дал согласие графу Палену на свержение Павла I.

– Сам он участником этого, естественно, не был. Но Пален был одним из главных участников убиения императора Павла.

– Пален вряд ли мог совершить переворот без согласия наследника. И будущий Александр I (Александр Павлович) поставил условие: отец должен остаться живым. Это сам Пален вспоминал. Причем он честно говорил, что нельзя оставлять в живых бывшего главу государства. Но он поклялся Александру, что отец будет жив.

И вот переворот. Павла I убивают. Что получается? У Александра I грех цареубийства и одновременно – отцеубийства. Хуже быть не может. Он очень переживал – он же порядочный, образованный человек. Он дал согласие на переворот исходя из интересов России – как он (и Пален) их представлял. И вдруг царь и отец мертв. Он целыми днями сидел на одном месте, смотрел в одну точку от ужаса того, что произошло. В конце концов он пришел к тому, что единственное, что может искупить эти страшные грехи, – это освобождение народа от крепостнической неволи и дарование стране конституции. И если это сделать монаршей властью, то можно увидеть хоть какое-то оправдание всего случившегося – совершить более чем великие дела, которые бы покрыли эту ответственность. Это пройдет через всю его жизнь.

Он втайне велит разработать проекты об отмене крепостного права. Проект Аракчеева он даже устно одобрит. Он дает команду и тайно разработать проекты конституции. Их было несколько. И один из них, проект графа Николая Николаевича Новосельцева (я, кстати, являюсь его дальним родственником), император устно одобрил, но не решился подписать, потому что на собственном опыте знал, как легко бывает убить царя. Он боялся погибнуть; он прекрасно понимал, что отмена крепостного права вызовет такое недовольство, что вполне могут прийти, ударить табакеркой по голове и задушить. С одной стороны, надо поступить из интересов народа, из интересов России, из личных интересов – чтобы как-то покрыть грехи. А с другой стороны, можно подписать себе смертный приговор.

То же самое с конституцией. Да, одобрил. Но одобрил устно… Александр II осуществит освобождение крестьян – и что? Убьют.

– Это будет полвека спустя?

– Даже полвека спустя, когда, казалось бы, Россия, ее дворянство были уже больше готовы к серьезным переменам. Проект освобождения крестьянства и проект конституции он одобрил в 1818–1819 годах. В Варшаве будущий Александр I публично заявил, что даст всероссийскую конституцию. Царское слово произнесено, а на деле ничего нет.

– Конституция, отмена крепостного права – такой условный либерализм. Почему тогда Екатерина Великая так хотела посадить его на трон вместо своего сына? Почему она ратовала за него? Она не видела в нем этих зачатков, не понимала этого?

– Думаю, каким-то зачаткам она даже способствовала. Александра воспитывал Лагарп с его республиканскими взглядами. Екатерине Великой доносили на Лагарпа, но она очень долго его сохраняла. У меня ощущение, что Екатерина про себя говорила: я республиканка.

– Но делала все наоборот…

– Делала, чтобы сохранить власть, чтобы ее не убили. Но внутри она говорила: я республиканка, я за отмену крепостного права – это зло. Она понимала, что грядет XIX век, век просвещения, и все эти проблемы снова встанут. А тут – любимый, молодой, талантливый внук. Может быть, он что-то сделает, чего не смогла она (хоть она и Великая – но не смогла). Все-таки в мире, в России другие времена… Я думаю, что-то такое и заставляло ее долгое время не трогать Лагарпа. Но вообще она, конечно, не подозревала, какие были мысли…

Интересно, что имя Александр ему дал не отец, не мама – его дала Екатерина II. В переводе с греческого – «защитник». Она была уверена, что Александру, когда он возглавит Россию, придется защищать страну и что хорошо иметь такого небесного покровителя, как Александр Невский. Она смотрела, что может случиться. Умная бабка была у Александра Павловича; она желала большого успеха любимому внуку.

– А почему у Александра Павловича ничего не получилось? Он же обладал полнотой власти, мог выстроить вокруг себя мощный круг, который бы его защитил…

– Однажды к Александру I пришли несколько генералов и представили свой проект преобразования, конституцию. Он посмотрел и произнес два слова: «Некем взять». Он-де не против, но как это осуществить? Та же Екатерина II в одном из писем писала, что во всей России только человек двадцать понимают, что крепостничество – это зло. Можно ли опереться на двадцать человек? И перед Александром I была та же проблема: на кого опереться? Конечно, можно попробовать взять монаршей властью, но скорее всего придут ночью и убьют. Это было вполне реально. Некоторые историки говорят: освобождать крестьян надо было Александру I. Легко сказать! Попробуй рискни своей жизнью… Он не решился. Но это был выдающийся государственный деятель.

Если рассуждать теоретически, наибольшая поддержка могла бы быть со стороны декабристов. По своим взглядам (по крайней мере, в 1818–1819 годах) Александр I вполне соответствовал умеренным декабристам. Кстати, осенью 1825 года Пестель, предлагавший уничтожить царскую семью, предложил своим товарищам по Южному обществу прийти к Александру I и сказать: «Есть несколько сотен офицеров, за ними – несколько тысяч солдат. Мы готовы помочь. Если Вы решитесь, мы Вас поддержим». Другие декабристы Пестеля остановили – слишком большой риск: а если император не пойдет навстречу? И ведь мог не пойти, потому что одно дело – Александр I в 1818–1819 годах, а другое – в 1825 году, когда уже упадок сил, все бесполезно… Мог ли быть фантастический вариант, когда он сам возглавил бы декабристов? Очень сомнительно. Мы не знаем, что из этой встречи могло бы выйти. Это материал для какого-нибудь фантаста: что вышло бы, если бы Пестель и Александр I честно поговорили?

– Пестель часто был в гостях у генерала Николая Николаевича Раевского, героя 1812 года. У него было имение под Киевом; они часто встречались. Семья Раевских тесно связана с декабристами. И даже такие люди, насквозь патриотичные, слушали Пестеля. Это не значит, что они доверяли или оправдывали его, но тем не менее таким же человеком мог оказаться и император Александр: выслушать, понять, оценить и пойти бок о бок с ними. Хотя там были страшные вещи. Я помню, многотомное дело декабристов издавалось еще при Советском Союзе. Помню, как показывали карту, составленную в Южном обществе декабристов: «Соединенные Штаты России».

– В 1821 году Александру I доложили, что есть тайные организации офицеров (будущих декабристов). А он ответил, что их взгляды он и сам не так давно разделял. «Как я буду с ними расправляться?» И кинул список декабристов в камин. Это был благородный человек. Он совершил преступление в 1801 году, но у него было благородное воспитание.

– Благородство воспитания – очень важный вопрос. Важно и образование. Например, учителем музыки всей семьи Павла (в том числе и Александра I) был не кто иной, как Дмитрий Степанович Бортнянский, который написал для членов семьи сонаты, специальную концертную симфонию – он их фактически взращивал. Это был глубоко верующий и религиозный человек. Насколько и в какой степени император Александр I был религиозным человеком?

– В Христа по молодости он не верил, к православию относился как к культурной традиции: в церковь ходить надо – он ходит, креститься надо – он крестится. Но живой веры не было. Были увлечения различными модными представлениями. Он вспоминал, что его душу осветил пожар Москвы в 1812 году… На его молодые плечи легла колоссальная ответственность: один неверный шаг, одно неправильное решение – и может быть катастрофа. И в этой ситуации (когда лично на нем колоссальная ответственность) он обращается к Богу. Он молится... У него на коленях были мозоли.

– Александрийский столп, Дворцовая площадь, Архангел, благословляющий Россию, – это же Александр I. Это его символ.

– Кстати, его называли «близким ангелом». «Наш ангел» – так о нем говорили. Глубокая вера пришла с колоссальнейшей ответственностью за Россию.

Он мог мыслить. Еще за год до войны, в 1811-м, он рассказал французскому послу, как победит великого Наполеона. Он сказал: «Будет сражение. Нас побьют, но мира я не подпишу. У нас климат, огромная территория, наша зима, наши ресурсы… Сломается рано или поздно, устанет француз. Я могу и на Камчатку уйти, но мира не подпишу».

Уже в ходе самой войны, когда Москва была захвачена, Наполеон несколько раз предлагал мир. Александр I не только отказался, но даже рассматривал такую схему. Предположим, из Москвы Наполеон пойдет на столицу, на Петербург. Даем сражение. Великий Наполеон побеждает и захватывает Петербург. Мир не подписываем. Столицу переносим в Петрозаводск. Пойдет Наполеон на Петрозаводск. Сражаемся. Терпим поражение от великого полководца. Мир не подписываем. Переносим столицу в Архангельск… Мог ли такой царь проиграть?  Он был обречен победить и освободить Россию, освободить Европу.

– Какова роль самого Александра I в освобождении России и Европы? Ведь были разные мнения: говорили, что он красуется верхом на коне, что он не полководец, что за него побеждали другие, а он это присваивал… Но все-таки он вошел в Париж.

– Он мечтал быть победоносным великим полководцем. Он настоял на Аустерлицком сражении, хотя Кутузов был против. И как полководец Александр I потерпел сокрушительное поражение, был вынужден бежать. Пытался остановить солдат – ничего не получилось. Чуть не попал в плен и понял, что Наполеон по военным талантам превосходит его. В 1812 году он уехал обратно в столицу, был недалеко от границы. Он предоставил командование военному министру Барклаю де Толли, а верховным главнокомандующим назначил Кутузова.

Обычно мы говорим про заслуги Кутузова и о Барклае де Толли мало вспоминаем, хотя его заслуги колоссальны. Они смогли осуществить тактику изматывания благодаря тому, что еще год назад к выводу о необходимости такой тактики пришел глава государства. Барклай де Толли и Кутузов выполняли волю царя и были согласны с ним. Хотя, безусловно, как полководцы они превосходили Александра I.

Кутузов умирает в начале 1813 года. Александр I снова назначает командовать нашей армией Барклая де Толли. Но император также сыграл очень большую роль при взятии Парижа. Он отдал приказ. Это была очень смелая операция – ударить быстрым набегом: Наполеон вышел из столицы, а мы нападем на нее. Был военный совет. Как всегда в таких случаях, мнения разделились. Александр I вспоминал, что почувствовал непреодолимое желание выйти помолиться. Он выходит, генералы продолжают обсуждать. Закрылся в комнате, встал на колени и просил Господа вразумить, как ему поступить… И почувствовал спокойствие при мысли, что надо брать Париж. Вернулся и приказал брать французскую столицу.

– То есть все-таки он был религиозен?

– Он пришел к глубокой вере, но не сразу. Парижане встречали его как триумфатора. Но, войдя в Париж, он прежде всего хотел исповедоваться и причаститься. А в Париже нет православной церкви. Что делать? Вспомнили, что наш посол, уезжая из Парижа, оставил домовую церковь на хранение американскому послу. Тотчас же оборудовали церковь, и Александр I там исповедовался и причастился. Это уже вошло в его сердце.

Он любил ездить по монастырям в одиночестве или только с кучером; любил ездить инкогнито, чтобы его встречали как «раба Божьего», а не как императора. Он к этому пришел постепенно, очень драматично, но он развивался.

– Я предлагаю эту тему продолжить в следующей передаче. Это крайне интересно – духовный мир императора Александра I; все, что касается истории, связанной с Федором Кузьмичом, которую все помнят, но мало кто знает, в чем суть вопроса… Спасибо большое за интересный рассказ.

Еще раз хочу поздравить телеканал «Союз» с 20-летием. Пожелаем всем успехов и Божьего благословения.

– Множество раз был на этом замечательном телеканале. Здесь поднимаются серьезные темы. И это не шоу, где собирается масса людей, а вдумчивые разговоры: никто никого не перебивает, не кричит… Это очень важно. Может быть, это единственный в России такой телеканал. Я всегда здесь с радостью и всех призываю оказать посильную помощь телеканалу «Союз».

Ведущий Константин Ковалев-Случевский

Записал Иван Игнатов