Благая часть. 7 февраля

Если церковный хор это песнопение прочувствовал, если поют – как молятся, то каждый раз эти слова потрясают до глубины души. Ты понимаешь, что это о тебе и про тебя. И эти слова ты говоришь от своего сердца. А еще обычно в это время выключается в храме свет для того, чтобы создать обстановку сосредоточенной глубокой молитвы. И еще все становятся на колени. Так мы восприняли эту традицию. И хор своим молитвенным, очень трогательным исполнением этих слов приводит сердце в какой-то удивительный трепет. Казалось бы, маленький эпизод, но уже настраивается душа на тот покаянный труд, который нас ожидает через три недели.

А еще мы в воскресный день читали историю о мытаре и фарисее. Неделя так и называется – о мытаре и фарисее. И на этой неделе среда и пятница – непостные дни, чтобы мы не подражали мнимой праведности фарисея. Конечно, фарисей запутался. Он подумал, что достаточно найти какие-то добродетели, начать на них напирать и таким образом он обяжет Бога дать ему блага небесные.

Но и в церковной жизни очень часто бывают такие истории, когда человек ведет себя по-фарисейски. То есть он внешне имеет один вид, а внутренне – совершенно иное содержание. Фарисей – лицемер, то есть такой человек, который изображает из себя праведность, но силы и благочестия праведности не имеет.

И в этом, по мысли преподобного Иосифа Исихаста, выражается состояние прелести. То есть прелесть – это состояние, когда человек заблуждается, когда средства воспринимает как цель. Ему кажется, что достаточно начать очень строго поститься или очень долго молиться, взять на себя подвиг бдения или раздавать средства – и таким образом он стяжает благодать.

Более того, у новоначальных бывает так. Когда начинаешь поститься, идешь по улице и смотришь, что кто-то ест мороженое. И говоришь в себе: «О, это грешник, потому что он не постится». Но проходит 15–20 лет церковной жизни, и ты понимаешь, насколько наивно так оценивать. Это же внешняя оценка, мы не знаем сердце человека.

Внешние подвиги призваны сокрушить наше сердце, ту гордость, глубинную самость, которая в нас есть. Она должна быть повержена. А человек начинает оценивать свои труды и говорит: «Я не такой, как прочие человецы». Оценивает время, проведенное в Церкви или в монашеском облачении, и думает, что само по себе время каким-то образом что-то меняет.

Нет, сердце меняет подвиг, который правильно человеком проходится. Потому что подвиг может человека довести до прелести, заблуждения, если он перепутал средство с целью. Цель, как говорит об этом преподобный Исаак Сирин, такова: воздаяние бывает не добродетели, не посту, не молитве, не милостыне и не труду ради нее (то есть не времени и не усилиям, которые человек вкладывает в этот труд), а рождающемуся из этого смирению. Вот что должно возникнуть как плод наших трудов, независимо от того, что мы делаем.  

Это должно привести к смирению, к сокрушению сердца, пониманию того, что я прах, персть, червь, а не человек, поношение человеков. Так говорил о себе царь и пророк Божий Давид. Внешняя жизнь привела его к тому, что он сокрушился сердцем. И он сказал: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Он это говорил из своего опыта. И только тогда, когда наши труды приводят к сокрушению сердечному, наше сердце становится для Бога милым, дорогим. Он туда приходит и обитель в нем сотворяет.

Поэтому, дорогие мои, никогда не путайте средства и цель. Помогай нам всем Господь!

Записала Елена Кузоро