Благая часть. 1 октября

Потом еще раз владыка предлагал мне настоятельство и очень удивлялся: «Я такой храм предлагаю, такую общину, а батюшка отказывается, ссылаясь на то, что ему лучше быть с общиной где-то в храме за городом». Первого октября владыка служил в храме великомученика Пантелеимона (тогда была суббота, как сейчас). После службы с настоятелем меня снова пригласили на беседу и говорят: «Отец Евгений, вот тебе последнее предложение – храм Вознесения (это старинный храм в городе Екатеринбурге)». Я говорю: «Владыка, а есть время подумать?» Он отвечает: «Давай до понедельника».

Эти сутки были просто мучительны. Потому что было тяжело отрываться от храма святого Пантелеимона, от общины. В воскресенье я уже как-то попрощался, сказал какие-то слова, что надо исполнять послушание. В понедельник утром приехал в храм Вознесения, познакомился с ним, нашел владыку. А владыка говорит: «Я передумал». И два года я был в каком-то подвешенном состоянии. Ты уже вроде сердцем оторвался от своего прихода, а все равно телом присутствуешь в этом храме.

Первого октября 2013 года, в понедельник, владыка звонит и говорит: «Отец Евгений, можешь подъехать?» У меня чуть с языка не сорвалось: «Владыка, у меня сегодня выходной». Но, уже наученный горьким опытом, прикусил язык и говорю: «Да, сейчас подъеду». Владыка собрал Епархиальный совет, и там было принято решение назначить меня настоятелем собора Успения на ВИЗе и этот приход отдать под материально-техническую и духовную базу для дел социального служения Екатеринбургской епархии (в указе так и было зафиксировано).

Прошло уже девять лет моего настоятельского послушания. И в общем-то, это не так и плохо. Я уже об этом говорил, но еще раз повторю, что настоятель может делать все, что хочет, в отличие от рядового священника. Потому что основные управленческие решения на уровне прихода и по административной, и по хозяйственной деятельности – за настоятелем. Хочешь детский садик – открываешь, не хочешь – не открываешь. Хочешь – делаешь чайную, располагаешь службы так, как хочешь (в рамках здравого смысла, церковной дисциплины, заповедей Божиих и Уголовного кодекса).

Но есть одна серьезная проблема, которую я сейчас ощущаю. Потому что все-таки по душе, по настрою я себя чувствую священником. Не управленцем, не хозяйственником, а именно пастырем. И здесь происходит очень сложный конфликт. Потому что люди приходят как к пастырю, а потом становятся сотрудниками. А в сотрудничестве они встречаются с руководителем. Как пастырь я должен человека утешать, где-то поддержать, где-то погладить, сказать: «Ничего, все образуется, руководитель строгий, но справедливый». А как руководитель я должен с человека спрашивать. Потому что мы расслабленные, мы привыкли жить не в напряжении. А церковные послушания требуют включенности, самоотдачи, самоотверженности, жертвенности. И происходит такой конфликт.

Конечно, благодаря настоятельству я могу организовывать многие духовные мероприятия – например, катехизаторские беседы. Но получается, что сам я от них в какой-то степени отхожу. А для меня много лет была духовным утешением личная включенность в проведение огласительных бесед.

Трудность в том, что времени остается все меньше, много времени требуется на все эти внешние вопросы. Но, с другой стороны, я себя утешаю тем, что раз Господь дал это послушание, Господь терпит меня, значит, нужно безропотно, добросовестно его нести.

Слава Богу за такую возможность, за такой удивительный, уникальный опыт. Помогай нам всем Господь!

Записала Елена Кузоро