Беседы с батюшкой. Ф.М. Достоевский. Архимандрит Мелхиседек (Артюхин) 2 июля 2023

В гостях у нас архимандрит Мелхиседек (Артюхин), настоятель храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе (Московское подворье Оптиной пустыни).

– Сегодня мы поговорим о Федоре Михайловиче Достоевском, о том, как он может помочь нам преодолеть проблемы нашей современности. В день Рождества Иоанна Предтечи, 7 июля, состоятся «Дни Достоевского в Оптиной пустыни». Что это за мероприятие?

– Оно связано с днем памяти Федора Михайловича, который 146 лет назад, в 1877 году, первый и единственный раз посетил Оптину пустынь вместе с философом Владимиром Соловьевым. Посещение было связано со смертью второго сына Алексея, умершего от эпилепсии. Федор Михайлович очень переживал, что эта болезнь наследственная, а он как бы виновник этих генов, которые передались любимому сыну. Жена, Анна Григорьевна Сниткина, которая была для него и министром финансов, и министром образования, и министром просвещения, и министром экономики, посоветовала ему поехать в Москву. Не все знают, но родился Федор Михайлович в Москве и прожил там до 16 лет. Потом уехал поступать в Санкт-Петербург в уникальное в то время учебное заведение – Главное инженерное училище, находившееся в Михайловском замке, где, кстати, был убит император Павел I.  Оно тогда было, как наше МГУ сейчас. Из училища выпускали военных инженеров, которые строили крепости, мосты, города, дороги. Это было образование высочайшего уровня. Выпускники этого училища, например, строили Николаевскую железную дорогу. 

– Из Москвы в Санкт-Петербург?

– Да. Это были уникальные люди. Федор Михайлович благополучно окончил это училище... В 1877 году он едет из Санкт-Петербурга в Москву к издателю М. Н. Каткову, который все время ему помогал, вдохновлял его, финансировал деньгами.  Интересно, что Федор Михайлович все свои произведения, кроме последнего («Братья Карамазовы»), писал в долг. Он получал больше пятидесяти процентов аванса и был обязан писать вовремя. Это трудолюбие вызвано прежде всего неимением денег. Такая была мотивация. Когда у издателей спрашивали: «Почему вы Толстому платите за лист 500 рублей, а Достоевскому 250–300 рублей?», они отвечали: «А Толстому деньги не нужны. Достоевский же вечно без денег, он и за такие напишет».

По тем временам 200 рублей за печатный лист – это примерно 23 листа формата А4. Большая книга 10–15 печатных листов, то есть около 240 страниц. Хорошая повесть. Роман, конечно, побольше.

Федор Михайлович был вынужден все время писать в долг. Жена Достоевского уговорила Владимира Соловьева поехать с ним. А тот уговорил его из Москвы проехать в Оптину пустынь, где состоялась чудесная встреча со старцем Амвросием. Это было на праздник Рождества Иоанна Предтечи, по старому стилю 23–24 июня. Старец Амвросий потом сказал про Достоевского: «Он из кающихся».

– Он тогда уже был известным человеком?

– Ему оставалось четыре года до блаженной кончины. Это был 1877 год, а почил он в 1881 году. Его уже знала вся Россия. Правда, тогда еще не было «Братьев Карамазовых». Они как раз были написаны под впечатлением от посещения Оптиной пустыни.

Говорят, что старец Зосима – это старец Амвросий. Нет, это собирательный образ. На Федора Михайловича подействовала сама монастырская жизнь. Он был очень осведомленный человек. В музее Достоевского в Санкт-Петербурге (Кузнечный переулок, дом 5) есть опись его библиотеки. Там была масса духовной литературы. У него был и перевод «Лествицы» Иоанна Лествичника, и Исаак Сирин, и жизнеописание старца Льва (Наголкина), которое вышло в 1848-м. Он очень много читал.

В книге «Братья Карамазовы» Иван встречается со Смердяковым, и тот признается, что убил отца Федора Павловича. Смердяков говорит, что они убили вместе, потому что Иван сказал: «Если Бога нет, все позволено». Он отдает ему три тысячи рублей, из-за которых убил своего хозяина. Ивану Карамазову становится плохо, и он просит кухарку принести воды. Чтобы она не видела денег, Иван прикрывает их толстой кожаной книгой в желтом переплете, которая лежала на столе. «Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Для чего Федор Михайлович это написал? Чтобы люди стали интересоваться, что это за книга. Это самая мистическая литература, которая существовала и существует до сих пор. Старца Паисия спросили: «Если ты уйдешь в пустыню и у тебя будет возможность взять с собой только одну книгу, какую возьмешь?» Он ответил: «Я бы взял Исаака Сирина. Его бы мне хватило на всю жизнь». Федор Михайлович знал эту литературу. Это потрясающе.

– Это говорит о том, что православие – вера думающих людей, вера большого ума.

– Он не был безответственным человеком. Если говорить о христианстве, о монашестве, то нужно делать это не просто описательно. Надо говорить о глубине, о какой-то проблеме и ее решении. В романе есть так называемая проблема двойника. Он показал двойственность христианства и монашества: внешнее подвижничество и фанатизм и свобода и любовь в духе. Старец Зосима и монах Ферапонт.

– Это актуально и доныне.

– Всегда будет актуально. Два человека в одном. Один внешний, другой внутренний. Не бывает внешнего без внутреннего, но нельзя останавливаться на одном только внешнем. Он как раз из этого вывел, что Россия в основном была вся во внешнем. И вдруг он пишет собирательный образ старца Зосимы: любовь, свобода, традиции, вера. Это образ Оптинского старца Льва. Противоположность Ферапонта – оптинский монах Вассиан. То есть эта проблема была в Оптиной пустыни. Не знаю, как Федор Михайлович за один день увидел два противоположных лагеря. Он выводит это в роман. И, конечно, пишет все-таки о красоте в духе, потому что Господь на вопрос самарянки: Где подобает поклоняться, в Иерусалиме или на горе Гаризим? – сказал: и не на горе сей, и не в Иерусалиме… истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух… Об этом и говорит Федор Михайлович. Дух дышит, где хочет. Не форма, не внешнее кликушество, а внутренняя свобода и любовь ко Христу и людям.

В том году в Оптиной пустыни впервые прошли «Дни Достоевского», был заложен камень на месте будущего памятника. Патриарху представили проект, и он сам посоветовал скульптора, который принимал участие в создании храма Вооруженных сил Российской Федерации. Талантливый скульптор. Патриарх одобрил проект, и тот был исполнен. Памятник отлит и будет воздвигнут на месте закладки камня. Это сразу при выходе из монастыря, на дороге между монастырем и скитом. Потому что Федор Михайлович со старцем встречался не в монастыре, а в скиту. Люди, которые будут посещать пустынь и скит, увидят памятник Достоевскому и подумают: «А кто это такой?» Кто-то скажет, что это основатель кафе в Санкт-Петербурге и Москве. Но нет, это писатель. «Пушкин» сейчас тоже ресторан. Не надо путать ресторан и писателя.

Торжественное открытие памятника 7 июля, а потом праздничные мероприятия. Восьмого числа лекции, встречи и беседы о Федоре Михайловиче. Рядом есть поселение Губино, там будет площадка для встреч с молодежью и творческими коллективами. Там же знаменитые народные артисты будут читать полюбившиеся отрывки из трудов или переписки Достоевского, рассказывать свои мысли о нем, о его значении и роли.

Сегодня мы без конца сидим в телефонах, но очень важно изо всего выносить практические моменты для нашего спасения и нашей современной духовной жизни.

– Вопрос от телезрителя Дмитрия: «В подготовительных материалах к роману «Преступление и наказание» Федор Михайлович сделал такую запись: «Нет счастья в комфорте, покупается счастье страданием». Самое христианское высказывание».

– Полностью с Вами согласен. Мы говорим о практических советах Федора Михайловича для нашей жизни. Он говорит: «Человек любит считать свои беды, но не считает своих радостей». Мы вечно ноем.

У Федора Михайловича после участия в кружке петрашевцев была показательная казнь на Сенатской площади. Его приговорили к смертной казни через расстреляние. Она чуть было не совершилась. Он получает четыре года каторги; и потом четыре года в рядовых. На каторге он написал замечательную повесть «Записки из мертвого дома». Толстой говорил, что только за эту повесть Достоевский уже достоин звания «великий». Там описана жизнь изнутри, как не сломаться. Это на все времена.

Федор Михайлович пишет: везде можно поставить себя с достоинством. Люди и тут, и там, главное постараться остаться человеком. Своему брату Михаилу он написал, что не выдержит и четырех дней в бараке. А через три года напишет: «Человек есть существо ко всему привыкающее». Он все может пережить, когда есть цель, смысл и стремление.

– А когда нет?

– Тогда всё. У Достоевского были и цель, и стремление. Брат пишет ему на каторгу, что тот несчастный человек, ведь там уголовники, вши, голод. А Федор Михайлович отвечает: «Нет, брат, только на каторге я узнал себя, Бога и душу русского человека. Я понял, что сколько человеку в жизни надо счастья, столько ему надо и несчастья, потому что без него он и счастья-то своего не поймет». Мы больше ноем о том, чего у нас нет, и Бога не благодарим за то, что у нас есть. Ноем и ноем, и в конце концов это нытье обесценивает даже те радости жизни, которые у нас есть. Есть мудрая поговорка: «Живи как Ной: греби, не ной». Если бы Федор Михайлович знал ее, она могла бы стать его девизом.  

Страдания есть труд и терпение. Чубайс однажды сказал, что ненавидит Достоевского, потому что тот без конца пишет о страдании.

– Чубайс говорил о том, что Федор Михайлович так предопределил жизнь русского народа. Русский народ постоянно должен страдать, и мы теперь в этом живем.

– Не должен страдать. Мало того, человек сострадающий страдать не будет. Федор Михайлович пишет: «Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества».  

– Я нашел эту цитату. Чубайс о Достоевском: «Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски».

– Это просто чушь какая-то. Первый тезис совершенно правильный: богоизбранный народ. Далеко ходить не надо: кто сейчас хранит святое православие?

– Наверно, только мы.

– Конечно. Греки, сербы, болгары… Сейчас относительно каноники, признаний ПЦУ – все запутались (начиная с Константинополя и сочувствующих ему Поместных Церквей).

– А где Бог-то?

– Хранят чистое православие русские, грузины, сербы. Греки уже пошатнулись. Федор Михайлович всегда говорил о богоизбранности русского народа.

Про войну он говорил, что русский народ не может терпеть несправедливость. Тогда была освободительная война против Османской империи, мы вступились за братьев-болгар.  Достоевский пишет, что отличительная черта русского народа – искание справедливости. Мы не можем смотреть, как убивают наших православных братьев-славян. Поэтому монархия вступилась за православные Балканы и болгар. Он пишет, что на войну идут не убивать (во всяком случае, не это главное), а идут отдавать свою жизнь. А это уже совсем другое. Он показал, что для русского человека смысл в справедливости, он даже и не думает о своем благе. Какая выгода была в той войне против Османской империи? Никакой. Только шли из-за сострадания и справедливости.

«Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества». Хорошо бы, чтоб в семье было сострадание к чьей-то лени, дури, нерасторопности, чрезмерной пустой болтливости… У всякого человека бывают свои недостатки. Как говорил знаменитый баснописец Крылов: погода к осени дождливей, а люди к старости болтливей. Надо потерпеть и молчаливость, и болтливость, и недостатки друг друга. Из-за чего? Из сострадания. Если бы так было, то внутри дома были бы мир и счастье.

А если сострадать на работе? Мне один человек говорит: «У меня нет радости». – «А ты кто?» – «Директор». – «А было такое, что за деньги наказывал?» – «Да». – «А было, что орал?» – «Да». – «А было, что несправедливо наезжал?» – «Было». Что человек посеет, то и пожнет. Мы должны поступать ответственно. «Ответственность» от слова «ответ». Готов ли ты отвечать за людей, которых взял на работу? Ты должен с них и спрашивать, и давать задания, и объяснять. Наказывать можно, казнить нельзя. Нельзя, чтобы это было несправедливо. Все должны иметь ответственность друг за друга.

– Мы ищем правды. Но многие говорят, что правды на земле нет.

– Надо начинать с себя.

– Как определить, что правда для тебя? Мы все равно везде сталкиваемся с несправедливостью: и в бытовых вопросах, и глобально.

– За весь мир мы не ответим, надо требовать справедливости от самого себя.

– Спрашивать себя: а справедливо ли я поступил?

– Когда Ефрема Сирина посадили в тюрьму, он сказал, что ничего не делал. А через несколько дней вспомнил, что несколько лет назад не предупредил пастухов – и волки загрызли отару.

Есть ответственность не только за то, что человек сделал, но и за то, что человек не сделал. Он вовремя не спас отару. А через три года его отправляют в тюрьму по какому-то наговору. Он начал размышлять, что ему за дело и прилетело.

– Кстати, иногда так и происходит. Думаешь: «Господи, за что?» А потом: «Вот, наверно, за это».

– Если опираться на Федора Михайловича как на стержень, то у него найдутся ответы почти на все вопросы. Он пишет: мы все друг за друга в ответе. Наша жизнь как море, на одном конце тронешь – на другом отзовется. Как цунами происходит за сотни километров от того места, где было землетрясение. Достоевский пишет: на одной стороне бросил камень, а волна пошла дальше. Стекла бьются мгновенно, а волны расходятся постепенно. Всегда есть ответственность. Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе.

– Мы друг за друга в ответе. Эту мысль можно применить ко всей стране, ко всем 146 миллионам…

Это вопрос об ответственности. Расскажу историю. Одну мою знакомую бросил парень, которого она сильно полюбила, с которым имела близкие отношения. Я спрашиваю: «Что случилось?» Она говорит: «Он испугался. Мужчины не могут брать ответственность». По сути, ей разбили сердце. Причем все это приперчилось тем, что были близкие, интимные отношения. Для девушки это трагедия. Кто здесь виноват? Обе стороны ответственны».

– Таких случаев тысячи. Я считаю, что в личных интимных отношениях всегда ответственны обе стороны. Прежде всего, он должен был быть в ответе за нее, а она должна была иметь ответственность перед своей будущей жизнью, перед Богом, перед своей совестью. То, что происходит сегодня, следствие того, что было вчера. А то, что будет завтра, будет следствием того, что мы сделали сегодня. Ты понимала, что отдаешь, когда вступала в близкие отношения? Ты понимала, что теряешь целомудрие? Понимала ответственность? Думала, что он будет тем человеком, с которым один раз и на всю жизнь? Ничего подобного. К этому нужно подходить ответственно. Почему ты с такой легкостью идешь на эти отношения? Ты поступаешь безответственно.

Кстати, ты мне про один случай рассказал. А я вчера встречался с семьей, у которой семь детей. Они вместе учились, ему было 19 лет, ей 18. Он раз пригласил ее в кино, два, потом на выставку сходили, потом куда-то съездили. И он в конце концов спрашивает: «Я тебе нравлюсь?» – «Да. А я тебе?» – «Да». «Я вроде хороший мальчик?» – «Да». – «А ты хорошая девочка». И говорит: «Поехали ко мне на квартиру, пора наши отношения оформить более тесно». А она говорит: «Нет, я не могу к тебе на квартиру». – «Почему? Я тебе не нравлюсь?» – «Нравишься. Но я верующая девочка, так не могу». Он думал, думал. «А что надо сделать для того, чтобы это произошло?» – «Жениться». – «Жениться? Ну, давай поженимся».

– И семь детей.

– Счастливая семья. Человек поступил ответственно перед Богом, перед совестью, перед своими будущими детьми, перед своей будущностью, не стал дешевить.

– Хороший пример для детей... В какой-то степени бывает очень сложно принимать такие решения. А если глобально рассуждать, то любое наше решение порой принимать невероятно тяжело, даже мышцы сводит.

– Семь раз отмерь, один – отрежь. Лев Николаевич Толстой говорил, что люди между собой делятся по большей части на две категории. Одни сначала делают, а потом думают. А другие сначала думают, а потом делают. Естественно, что при любом шаге нужно понимать ответственность. Я вспоминаю нашего наместника, Царствие ему Небесное, архимандрита Венедикта. Когда была какая-то проблема, хоть маленькая, хоть большая, – он вызывал духовный собор, который мог два часа один вопрос решать; например, какого брата в какую келью переселить. Собор будет два часа об этом размышлять, ставить плюсы и минусы: что даст это переселение духовной жизни брата, а что не даст. И об этом будут два часа беседовать.

– Это много кто еще может.

– Конечно, но он к каждому человеку подходил ответственно. Я сегодня звонил в Печоры моему другу, отцу Никону, он как раз напомнил, что у владыки Тихона (Шевкунова), наместника Псково-Печерского монастыря, 65-летие. Владыке многая и благая лета! И он рассказал про переезды, о том, что там сейчас идет глобальная стройка, потому что в праздник Успения Божией Матери монастырю будет 550 лет, братские кельи ремонтируются, братия переселяется. И он говорит, что когда переселялся из маленький кельи, то и книги раздал, и вещи все свои раздал, и так легко ему стало! А я ответил, что у нас наместник тоже этим занимался.

Людям свойственно обрастать вещами, это называется мшелоимством. Когда один батюшка спросил, что такое мшелоимство, то наместник ответил, что у него на балконе хранятся две лыжи, и обе – левые. Вот это называется мшелоимство. Так что я отцу Никону сказал, что такие переселения очень полезны. Когда переселяли наместника Оптиной пустыни, то братия просила у эконома автомашину «Газель». Потом его переселяли через полгода, и уже все имущество помещалось на тележку; была лошадка, и везла эту тележку. А когда через полгода еще раз переселяли – имущество уже помещалось в садовую двухколесную тележку. А когда перемещали в третий раз, то все имущество уже заключалось в одной походной сумке.

Так что полезны такие ротации, они позволяют монаху избавляться от лишнего. Кстати, наша жизнь (не только монашеская, а жизнь вообще) должна быть похожа на воздушный шар. Шар кверху поднимается только тогда, когда с него скидывается все лишнее. Вот тогда он наверх поднимается. Надо от лишнего избавляться, но добровольно мы от этого не избавимся.

Я говорю об ответственности наместника, которого мы сейчас вспоминали, архимандрита Венедикта, он простой вопрос обдумывал, и когда это было действительно выстрадано и обдумано – тогда приносило положительные результаты. Скоропалительные решения ни к чему хорошему не приводят.

Я спросил, почему только сейчас ремонт начался, почему так долго… Владыка вроде пять лет на кафедре, а обычно как только где-то появляется, там сразу все начинает крутиться и вертеться. А он говорит, что подошли ответственно, сделали шурфы, провели изыскания, археологию, были проекты, согласования...

У японцев в стоимость сооружения заложено 50 процентов на архитектуру и проектировку. В проекте все продумано, все сейсмические изыскания проведены, поэтому 50 процентов за него платят, и в результате все делается на века. Когда проектировщик и архитектор сначала всё продумают – тогда здание будет. А у нас порой тяп-ляп. Садовые дома начинают люди строить и говорят: а зачем нам проект? И потом все рушится.

Мы сейчас говорим об ответственности, о том, что ко всему надо подходить ответственно, начиная с ремонта и заканчивая семейными отношениями, а уж тем более к вопросу женитьбы, личных отношений.

– Создана даже интернет-страница проекта «Дни Достоевского в Оптиной пустыни», и там написано: «В условиях сегодняшнего дня видится особо важным говорить о непреложных ценностях и смыслах, которые заложены в произведениях великого писателя, в которых он раскрывает свое видение служения России и православной вере, российскому обществу… Задача проекта – помочь обществу, особенно молодежи, найти ответ на все без исключения вопросы современности – о смысле жизни».

– Так на самом деле и есть, потому что именно этот смысл и надо искать. Все ищут счастья, а под счастьем люди подразумевают здоровье. Под большим счастьем люди подразумевают здоровье и красоту. Кстати, сейчас девочки хотят походить на женщин, а женщины хотят походить на девочек. А бабушки наши на кого хотят походить?.. Бабушки наши сейчас просто хотят походить… особенно в Церковь, когда уже всё поняли… Под еще большим счастьем человек понимает здоровье, красоту и деньги. А когда есть здоровье, красота и деньги, тогда что? Власть! А когда есть власть, то пошло – поехало, и этих запятых можно много ставить...

У Федора Михайловича есть замечательная мысль, которая на все времена: главные вещи в жизни – это не вещи. И тот, кто это понимает, уже становится на путь спасения, на путь христианский. Кто-то сказал, что если ваши цели и планы не простираются дальше вашей смерти, тогда все ваши планы, стремления, мечты обрушатся со смертью. Только христианская вера, жизнь по вере простираются дальше смерти. Человек, живущий без Бога, – живой мертвец, живущий без цели и без смысла. Человек верующий и по смерти будет живым. Кстати, у Федора Михайловича есть потрясающая мысль: жизнь без веры в бессмертие собственной души и жизнь будущего века – бессмысленна, бесцельна, невыносима и пуста.

– Это правда. Даже когда фильм какой-то смотришь и видишь страдания людей, невольно возникает мысль – а где у них Бог? Бога нет, поэтому им так плохо.

– Все цели только здесь: обладание, обладание и обладание.

– Бога нет – вот проблема героев фильмов… Время программы заканчивается, давайте подытожим нашу беседу.

– На все времена и на все случаи жизни – сострадание, наверное, главный и единственный закон человеческого бытия. Я советую людям написать на холодильнике, к которому все подходят, так как это самый большой утешитель для многих, три раза одно слово: доброжелательность, доброжелательность, доброжелательность. С ней можно построить все отношения, а без нее не построишь никакие отношения. Доброжелательность есть начало сострадания. Поэтому я вам от всей души желаю хотя бы доброжелательности в нашей повседневной жизни. Тогда будут мир, счастье и благополучие во всем мире!

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Полина Митрофанова