Беседы с батюшкой. Добродетель терпения. Священник Вадим Смоляков. 15 января 2025

В гостях – клирик Вознесенского архиерейского подворья священник Вадим Смоляков.

– Отец Вадим, ранее мы говорили о терпении своих страстей, грехов, терпении самих себя. Сегодня, продолжая тему о добродетели терпения, поговорим о терпении других людей в Церкви. Нередко бывает так, что человек приходит в храм с каким-то вопросом или просьбой, а священник напрямую не отвечает или не всегда отвечает, предлагает, например, прочесть Евангелие, Псалтирь или сделать определенные добрые дела. И сложно бывает претерпеть такое испытание. Обычному человеку это кажется испытанием.

– Так получается, что в этот момент человек сразу же начинает терпеть и себя, и окружающих людей. Здесь неминуемо приходится бороться с собственным непониманием, может быть, даже раздражением, негодованием. Дескать, я пришел только спросить, где свечки ставят, а мне лекцию прочитали о том, что такое посмертная участь или что такое жизнь вечная. То есть я пришел за таким маленьким делом, а мне дают необозримое поле того, чего я даже понести не могу. И мне это поле надо засеять, удобрить, потом убрать, как-то это зерно сохранить, а я житниц не имею.

И в этот момент человек также начинает терпеть другого, думая: «Как же так? Почему мне батюшка дает что-то сложное? Я пришел с простым вопросом, а он мне говорит, что мне нужно Евангелие не просто прочитать, а даже какую-то одну главу наизусть выучить. Назвал евангелиста и номер главы, а у меня записать негде было, поэтому я не запомнил». И человеку приходится терпеть еще и собственное беспамятство в этом вопросе. Или священник наговорил речитативом: там посмотри вот это, съезди туда-то, посети такое-то место. А человек, выходя из храма, полностью забыл, что ему сказали.

Как же быть в таких случаях? Как это претерпеть? Начать лучше вот с чего. Священник говорит, как правило, достаточно сжато. Ввиду того что он привык говорить многим людям, он научается свою речь максимально сжимать. Конечно, он говорит не так сжато, как в Священном Писании, где в каждом предложении можно находить множество смыслов (и глубина этой сокровищницы необозримая), но привыкает говорить кратко, емко. Это и хорошо, потому что можно его речь записать, зафиксировать. Поэтому, приходя с вопросом, лучше иметь какую-то возможность конспектировать ответ, который будет произнесен. Есть смартфон; или пригодится ежедневник с ручкой.

Когда человек поверил Богу, доверился священнику и имеет руководство, что нужно совершить, надо перестать думать и начать это делать. Перестать думать, почему это дано именно тебе, почему именно такой порядок действий, почему именно эти книги, почему именно такие отцы, почему ты вообще попал именно к этому батюшке. За этими вопросами можно потерять суть происходящего и желание разбираться с тем вопросом, который был задан. Нужно как можно больше обдумывать само дело, как именно это делать, и не ставить себе какой-то иной альтернативы, как же поступить, если не таким образом.

Когда человек доверяет Богу, доверяет священнику и тому, что священник произнес, и исполняет то, что ему было сказано, он с большим удивлением начинает открывать до этого сокрытую в глубине сердца вселенную, совершенно иной мир, с иными законами, иными порядками, иными людьми. И человек диву дается, насколько же много у него снова возникает вопросов. Может быть, он не нашел ответа на тот вопрос, который был у него в самом начале, когда он только переступил порог храма, но он видит, сколько всего ему стало интересно.

Чтобы этот интерес произошел, чтобы увидеть Царство Божие, вкусить благодать, нужно свою гордыню, свое самомнение и все то, что святые отцы вложили в слово «самость», временно закрыть и исполнить руководство к действию, которое дается нам свыше по воле Божией.

Подходят десять прокаженных к Христу и просят: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй нас, окажи нам милость». Они не просят конкретно об исцелении. Они не требуют, чтобы Бог поступил определенным, понятным для них образом. Они просто просят о милости. И Он им говорит: «Пойдите, покажитесь священникам» (Лк. 17, 14). Он им не говорит про исцеление, не говорит, что оно произойдет. Если бы они задумались в сердце своем: «А почему к священникам? А почему именно сейчас пойти? А почему всем вместе? Да и нас туда не пустят», – они бы даже не пошли туда. Их очищение, их исцеление произошло тогда, когда они Богу доверились.

Мы же очень часто, приходя в храм с той или иной просьбой, тем или иным вопросом, требуем от всего мироздания подтверждения уже какой-то конкретной гипотезы, имеющейся в нашем сердце. Мол, батюшка, у меня есть вот такие варианты, скажите, какой из них правильный. Батюшка говорит: «Никакой неправильный». – «Не может быть! Я же разумный человек, я знаю, что надо поступить так или так».

Приведу самый хрестоматийный пример. Человек приходит к доктору, предположим, к терапевту, специалисту, который единоразово исследует весь его организм, от пальцев ног и до самого темечка. Человек говорит: «Доктор, у меня какая-то родинка появилась, и мне это не нравится». Если врач, увидев состояние больного, расскажет ему весь список его диагнозов, которые тот еще не знает, в лучшем случае больной упадет в обморок.

Приходит человек в храм и спрашивает: «Батюшка, в чем я грешен, в чем виноват?» Священник обычно задает вопрос: «А сам что думаешь? Тебе самому как видится?» Человек говорит: «Нет, батюшка, так не пойдет; я же пришел к Вам, Вы мне скажите». Если батюшка скажет: «У тебя гордыня, тщеславие, ты очень раздражительный, у тебя страсть одна, другая, третья», – это не совпадет с тем, что человек о себе думает. Потому что он думает, что он хороший. И он скажет: «Нет, батюшка, Вы не правы, нет у меня этого всего». А батюшка-то видит, что есть.

Поэтому священник, не отвечая напрямую, очень часто дает человеку возможность самому в себе разобраться, самому себе диагноз поставить, самому себя просканировать, исследовать, чтобы понять, кто он есть и что ему на самом деле нужно.

А то приходит абсолютно «святой» человек к исповедальному аналою и говорит: зовут меня так-то, я пришел. Батюшка спрашивает: «Грехи-то у тебя какие?» Человек отвечает: «Нет грехов». Батюшка говорит: «Иди и впредь не греши». Ну что тут еще можно сделать, пока сам человек не видит, что ему нужно исцеление? А чтобы это увидеть, надо пожить в Царстве Божием. Царство Божие – это такой мир, в который, руководствуясь нашими земными представлениями, не войти. Должен быть очень искусный проводник, должна быть дорога известна. Это как в горы нельзя ходить без сопровождающего. В горах мы не спрашиваем, почему надо идти в обход, а не напрямую, потому что доверяем человеку, который нас ведет.

В Церкви все куда сложнее, куда интереснее, и при этом каждый поворот, каждая развилка, каждая маленькая речушка на пути или иное препятствие, как зеркало, встает перед человеком, чтобы он увидел самого себя. Мы самих себя видеть не привыкли. Священник, видя нас, прекрасно понимает, что если сказать напрямую, чем мы болеем и как лечиться, это не принесет никакой пользы. Поэтому он вынужден говорить сложнее, интереснее, не давать прямых ответов, чтобы у человека сохранялась интрига, сохранялся интерес, чтобы человек сам разобрался в себе, а не только лишь руководствовался мнением того или иного священника, который ему что-то про него сказал. Мнений вокруг очень много, но они нас не меняют; по крайней мере, так глобально, как может изменить наша собственная внутренняя аскетическая и очень сосредоточенная работа.

– Мне кажется, внутренняя гордыня наводит на человека какую-то духовную слепоту, и он многого вообще не видит и неправильно себя воспринимает. Собственно, о чем Вы и сказали. Некоторые святые отцы иногда приходящего встряхивали на исповеди, открывая его нутро, показывая, какой он есть на самом деле. Это неполезная практика?

– Эту практику мы в Церкви можем встретить и сейчас. Но есть два больших «но». Первое «но»: человек, приходящий в храм сегодня, и человек, приходящий к святым отцам пятнадцать веков назад, – это принципиально разные люди. Мы по сущности – люди, не ангелы и не безличностные животные, но все равно сейчас люди другие. И второе «но»: священник – это чаще всего не святой отец (разочарую сейчас многомиллионную аудиторию телеканала «Союз»). Мы приходим к священнику как к священнику, а не как к святому. Когда через священника действует Дух Святой, он может руководить нами, может делать то же самое, что делали святые, но собственного внутреннего представления о том, что конкретно человеку нужно сделать, у священника может не быть. И это не плохо. Когда человек приходит в храм и ему навстречу выходит батюшка, то Христос встает между ними, по слову Господа: где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20). И тогда уже эти двое во Христе могут что-то сделать.

Бывает такое, когда священник говорит человеку то, чего сам понять не может (не понимает, почему он и почему именно этому человеку сказал именно это и именно сейчас). Такое бывает, но это исключение, которое Бог дает для того, чтобы мы совсем не погибли.

Идя к священнику, человек в первую очередь Христа вопрошает. Если взять любую святоотеческую книгу, то там приходит ученик к старцу и говорит: «Авва отче, спрашивал я Бога, молился, искал это и не нашел. Помоги мне». Кто из современных людей, идя к священнику, о чем-то спрашивает Бога? Единицы. Люди через священника получают от Бога то, что, как говорится, заслужили своим молитвенным обращением. Но большинство приходят к священнику как к тому, кто их подтолкнет, кто знает, куда толкать и как толкать. Но это удел святых (и ныне живущих, и предстоящих перед Богом).

Помимо того, что человек в слепоте своей не видит самого себя, он часто необъективно видит и священника. «Здравствуйте, батюшка, скажите, как меня зовут?» – «Не знаю». – «Как это не знаете? Вы должны знать!» Я отвечаю: «Если Вы мне не скажете, я и не узнаю». – «Да, что-то батюшки сейчас не те пошли. Пойду к другому».

Человек святой знает, кто к нему придет, когда придет и что ему сказать. Это уникальность церковная, которая всегда такой уникальностью и была. Ложным может быть наше предположение о том, что раньше, 17–18 веков назад, в каждом храме были святые батюшки. Не было такого. Все шли к тем священникам, которых поставил Бог в конкретном месте. И получалось так же: батюшка, который не святой, и человек, который не святой, призывая Святого Бога, находили какое-то решение.

Вспоминается пример митрополита Антония Сурожского, который вынужден был отвечать на вопрос одной девушки. Она пришла и говорит: «Я ни в Христа, ни в Церковь не верю, а меня каждую Пасху заставляют причащаться. Как мне быть?» Он сказал: «Я не знаю». Казалось бы, Антоний Сурожский, исключительный человек своего времени (и нашего времени тоже), и не знает. Но он ставит ее на коленочки перед плащаницей, они вместе молятся – и решение приходит.

Не нужно удивляться тому, что священник может сказать: не знаю. Так он будет гораздо более честным, чем если лукаво наденет на себя маску того или иного старца-провидца, духовника всея Руси, и будет пытаться говорить что-то от себя, а не от Бога.

– Батюшка, это Вы из личного опыта рассказали, что человек спросил, как его имя?

– Безусловно. У нас бывают многие «чудеса». Например, приходят «жены-мироносицы». Только не Мария Магдалина, а Светлана. Бывает, к сожалению.

– Часто случается, что до разговора со священником человек задал свой вопрос, например, сотруднику в храме: пономарю, чтецу или человеку, который торгует в церковной лавке. И их ответы разнятся. И то, что потом священник сказал, тоже отличается. И у человека сомнения в голове. Как потерпеть разность мнений, которая бывает в Церкви?

– Надо найти в этих мнениях общее. В Церкви, по сути, если как-то суммировать, ответ всегда будет звучать одинаково: молись, постись и смотри телеканал «Союз». Это шутка, конечно же, но так или иначе нужны молитва, пост, подвижничество, добрые дела, следование евангельским заповедям, непосредственное богообщение – и будет тебе счастье. Всякое мнение церковное зиждется примерно на таком порядке действий.

Очень часто бывает так, что когда один живой человек что-то говорит другому живому человеку, это может быть актуально для обоих. То есть из этого ответа требницы, или пономаря, или певчего надо понять, что нам может быть полезно. Может быть, и ничего; такое бывает. Но вдруг что-то полезное в этом ответе есть. Когда человек, как Матерь Божия, Которая слагала в сердце Свое все слова Сына Своего Господа Иисуса Христа, бережно относится к тому, что ему пытаются сказать, Господь Бог действует в этот момент – и человек понимает необходимое.

Если мы посмотрим на наше ассоциативное мышление, память, способность выстраивать причинно-следственные связи, то увидим, что не так все логично и однозначно, как нам кажется. Например, запах определенного дерева, той же елки, у многих людей связан с Новым годом, а у кого-то с баней. Кто-то, думая о храме, вспомнит, как ему там было хорошо, а кто-то вспомнит, как его прадеды этот храм разрушали. Один повод может давать в сердце, душе, голове каждого человека очень разные движения мыслей.

Вот эти разные мнения – это не несколько дверей в коридоре, когда тебе надо выбрать одну; это несколько стен, которые тебя ограждают от похода не в ту сторону. Если в каждом из мнений найти что-то полезное (если это там есть; я подчеркиваю это, потому что часто люди видят человека, трудящегося в храме, и думают, что это сотрудник, но не всегда так), то эти мнения оградят твою мысль, зададут ей определенный вектор движения, чтобы она двигалась в ту сторону. А что из этого получится, Господь определит. Он ведь знает, кому какой запах, вид, слух дать, чтобы, услышав, увидев, почувствовав, осязав то или иное, мы вспомнили о том, что нужно. Нам это непонятно, но Богу понятно.

Когда человек с вопросом подходит к батюшке, куда разумнее ему сказать (не надо только превращать это в донос или рапорт): у меня такой-то вопрос, но я его уже задал в вашем храме и мне сказали то-то и то-то, а что скажете Вы? Не надо говорить, что Марья Петровна в церковной лавке сказала вот так, а Олег Степанович, алтарник, сказал вот это. Это излишне, это вносит рассредоточенность душевную, когда мы сосредотачиваемся на человеке, а не на том, что он сказал. И батюшка скажет: вот в этом и в этом есть доля правды, вот об этом повспоминай, вот об этом подумай; а вот это мнение не слушай, тебе пока рановато…

Когда человек несколько разных ответов услышал, или у святых отцов почитал (необязательно услышал от живых людей в храме), или нашел то или иное мнение в Интернете в ответах тех или иных батюшек, все это дает ему определенную пищу для размышления. Священник – это человек, который грамотно эту пищу посолит и нужным образом подаст, чтобы ее вкушение принесло еще больше пользы.

Поэтому, с одной стороны, совершенно неправильно отвергать мнение всех людей в храме, кроме батюшки. С другой стороны, слушать каждого сотрудника в храме так же, как батюшку, тоже неправильно, поскольку священник обладает благодатью Божией оскудевающих восполнять. Не у всех людей, трудящихся в храме, таковая способность и возможность есть, но они по доброте душевной все равно что-то подскажут. Когда сотрудники храма не имеют прецедента, как поступать конкретно в этом случае, или не знают, как поступить, они говорят: думаю так и так, но пойди к батюшке, он все подскажет, научит.

– Иногда так и хочется для проверки своих сведений задать тот же вопрос другому священнику, может быть, третьему священнику, отправить вопрос на телеканал «Союз», где на него тоже что-нибудь ответят. Можно задать анонимный вопрос священнослужителям в Интернете. Как быть с подобным сомнением, когда его так сложно претерпеть?

– Если человек уже четко знает, что поступить надо так, а не иначе, искать подтверждения этому будет неправильно, абсурдно. Я чаще всего привожу здесь такой пример. Перед вами на улице падает ребенок (сейчас как раз гололед). Даже не пожилой и не взрослый человек, потому что к пожилым и взрослым люди по-разному относятся, даже отрицательно, что неправильно. Но вот ребенок упал, поскользнулся перед вами. Вы не будете воздевать руки к небу и спрашивать: «Господи, мне поднять его или не поднять?», «Господи, может быть, надо, чтобы поднял кто-то другой?», «Господи, мне его как поднимать: за руку, за ногу, за рюкзачок, который на нем надет?» Вы просто его поднимете, как сможете, даже думать не будете. Потому что вы знаете, что так поступить надо.

И очень часто голос совести подтверждает человеку: ты уже услышал, понял ответ. И когда я этот голос совести пытаюсь в сердце своем сокрыть, как-то задавить, отодвинуть на дальний план и начинаю искать дальше, я теряю его, забываю. Ладно, если найдется святой человек, который скажет: слушай, ты ведь знаешь, как поступать. А если не найдется? И другие люди меня просто запутают. Я забуду даже то, как мне нужно было поступить.

Этот момент чрезвычайно важен: когда человек уже понял ответ, когда он знает заповедь, когда ему Сам Бог пусть не текстом Священного Писания (хотя потом Библию прочитает и текст найдет), но открыл через священника, что надо поступить вот так, подтверждение этому искать излишне. Если же я не до конца уверен, не засомневался, как поступить, а изначально у меня не было ощущения, что я понял ответ (это очень разные вещи, когда  понял и начал сомневаться; сомнения всегда уведут куда-то,), тогда разумнее всего спросить того же самого священника: «Простите меня, Вы мне вот так сказали, а я что-то не понял».

Мне порой такое говорят, что, мол, я это им сказал, и мне прямо боязно становится, нет ли где-то в этом мире еще кого-то, очень похожего на меня и говорящего то, что я сказать в принципе не мог. Но слава Богу, что человек подходит и переспрашивает, потому что я ему скажу: «Слушай, ты ведь не так понял». Порой я говорю человеку: «Повтори, что я сказал». И тогда все становится на свои места.

Бывает, человек не понял слова одного священника – и нет больше возможности его спросить (духовник почил, или уехал далеко, или заболел), тогда можно обратиться к другому священнику, но лучше обязательно сказать: «Я у того батюшки спрашивал, он мне сказал вот это, а я не понял, как быть». И тот священник, если он знаком с батюшкой, у которого уже спрашивали, как правило, скажет: «Знаешь, он такого сказать точно не мог; кто угодно, только не он. Я примерно знаю, как он бы тебе ответил».

А у нас очень часто бывает такая церковная лотерея: сейчас я тут спрошу и там спрошу, потом вот там – и выберу лучший вариант с большим выигрышем. Хоть где-то же должно сработать. Но в Церкви это так не работает. Благодать Божия в этот момент отступает от человека, и, перебирая все эти миллионы и миллиарды вариантов, до того единственного, ему нужного, он просто не дойдет. Он запутается, утонет в этом море житейских попечений. Потому, прежде чем подходить к священнику с одинаковыми вопросами, надо очень сильно задуматься, почему ты так делаешь. А чаще всего ответ будет очень простой: потому что не нравится то, что сказали. Но то, что мне не нравится в духовной жизни (если это ко греху, конечно, не имеет прямого отношения), это и нужно делать, а не то, что удобно, понятно и просто.

Богатый юноша подходит ко Христу и говорит: «Господи, я все заповеди исполняю, и родителей почитаю, и ближних люблю, все это уже имею от юности моей». А Господь ему говорит: «Пойди и имение твое раздай». Ему не нравится это слово, он уходит смущенным. Возможно, кстати говоря, что он и раздал имение. И здесь надо подчеркнуть, особенно ввиду масштабов аудитории, что это были слова Христовы исключительно к этому конкретному юноше. Здесь надо понять, что Сам Бог может каждому человеку ответить очень конкретно, что недостает именно ему. И вовсе необязательно, что все будет совпадать досконально.

Иными словами, не надо совершенно буквально понимать эту евангельскую строчку и раздавать свое имение, не спросив Бога, нужно ли это делать. Мы же не исполняем абсолютно буквально фразу о том, что если тебя глаз соблазняет – выколи его, рука соблазняет – отсеки ее…

Надо постараться в этих постоянных вопрошаниях понять: какой больше всего нравится ответ священнослужителя, это для меня просто и меня не развивает. Я и так уже этот ответ знаю, я искал здесь подтверждение своим собственным догадкам – и их нашел, мне удобно, комфортно. Но духовная жизнь всегда развивается там, где об удобстве и комфорте душевном и сердечном речи быть не может. Бдите и молитесь, ищите, говорит Господь, стучите, трудитесь, делайте, бодрствуйте. Это очень сосредоточенные, напряженные слова.

И опять же если священник лично не знает человека, ему чрезвычайно сложно что-то ответить, даже на какой бы то ни было простой вопрос. Предположим, мне пишет человек, которого я в жизни раньше не видел. Задает вопрос: «Батюшка, объясните: Бог один или три Бога?» То есть я это перевожу так: расскажите мне о догмате Троицы. Но я не знаю, взрослый спрашивает или ребенок, я не вижу его, возраст не указан. Я не знаю, какое у человека образование, как он вообще разговаривает. То есть как мне ему рассказывать о Троице?

А уж что касается вопросов личной духовной жизни человека, то тут поле непаханое, когда ты на этом поле ни разу даже еще и не бывал. И потому незнакомым священникам какие-то глубинные личностные духовные вопросы задавать просто неправильно. Это надо быть уверенным в том, что перед вами святой человек, как Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, Сергий Радонежский. Это тот человек, который, даже не зная тебя, многое о тебе уже знает заранее. То есть Бог ему все открыл. Но это ведь исключительнейший случай.

Даже если вдруг такой исключительный случай случился в жизни человека, нашелся старец, про которого все говорят, что он святой, но если человек с лукавством подойдет к этому старцу и задаст вопрос, старец ему не ответит. Если у него уже готовый список действий, а он пришел просто для того, чтобы получить благословение, например, на это: «Батюшка, благословите украсть, чтобы продать и раздать нищим», – на такое даже старец не даст благословения. А если и благословит, то благословит на что-то другое. Прикосновение старца к голове просящего благословение на такое дело будет достаточно жестким. Чтобы вразумление пришло, чтобы как-то встряхнулся человек.

И когда мы в этой встряске нуждаемся, Господь и посылает нам того священника, который служит в ближайшем храме, не выглядит как старец, может быть, даже не живет как старец, но который может направить нас к Священному Писанию, к святым отцам, к той или иной добродетели. И там Сам Христос, в том числе благодаря этому батюшке, научит нас, наставит, как же нам поступать.

Но здесь всегда выступает наше чувство сопротивления. Я ведь такой хороший, а батюшка-то не соответствует моей святости, не может он (молодой или старый, худой или толстый, с бородой или без бороды, с наградным крестом или с обычным) заведомо меня понять. Но я все равно приду и спрошу. С таким подходом человек никогда не найдет ответа даже у самого святого батюшки, у самого святого старца. Одно здесь отличает святого: святой может вразумить и обличить так, что это и больно, и терпимо. Человек же не святой порой обличает куда больнее и куда менее терпимо.

Но опять же кто положил меру моего терпения? То есть я сам, получается, для себя в этот момент сужу: вот это я потерпеть могу (мне это легко, я и терплю), а вот это я потерпеть не могу. Потому ближайший священник или тот, к кому отправил Господь Бог, может ответить, по сути, на все вопросы. Что-то он в любом случае скажет. Вы не найдете батюшку, которому вы задаете любые вопросы, а он просто стоит рядом с вами и молчит. Это даже сложно себе предположить. Он все равно что-то скажет, он скажет то, что будет важно именно вам, именно в данный момент времени. Надо только смириться и в терпении своем начинать стяжать собственную душу.

И в этом евангельском слове есть очень важная деталь. Терпением вашим стяжите души ваши (Лк. 21, 19), – говорит Христос. Вашим терпением стяжите ваши души, а не вашим терпением стяжите чужие души; или не чужим терпением стяжите свою душу. Это очень тонко. Меня ведь могут терпеть, и я могу вести себя так, чтобы меня терпели, чтоб все мои ближние под меня подстраивались. Это не дает созидания моей душе. И уж тем более не дает созидания душам ближних.

Или я могу прийти к батюшке и сказать: «Я вот это потерпеть не могу, Вы за меня потерпите». Батюшка скажет: «Ты можешь терпеть за себя, а я за тебя терпеть не могу». –  «А как же тогда мы обращаемся к святым: молите Бога за нас?» Батюшка поправит: «Нет, молите Бога о нас». Современное богослужение всегда совершается именно с обращением к святым: «Молите Бога о нас». Вместе с нами, а не за нас без нас.

Терпя других, терпя себя, человек научается тому, что терпеть Господа Бога одновременно и очень сложно, и очень легко. Очень легко, потому что это Господь Бог, Который куда лучше любого старца, любого человека знает, как тебе жить. А с другой стороны, очень тяжело, потому что Он всегда говорит и открывает что-то, что мне не нравится. Но я ведь и прошу Его: «Господи, дай мне дух смиренномудрия, терпения и любви». Неужели я думаю, что это должно произойти каким-то автоматическим или своего рода магическим образом?

Все достигается большой внутренней работой над собой, работой по терпению немощей других людей, самое главное – терпением во Христе. Если я своего терпения во Христе не нахожу, то Он находит для меня кого-то, кто мне подскажет, объяснит и разъяснит это, и мы уже будем терпеть вместе с этим человеком во Христе.

– Терпеливые несвятые святые.

– Это правда. Я не святой, ты не святой, но у нас есть Святой Бог, Который сказал, что мы можем Его спросить. И давай спросим, постоим, помолимся, подумаем. Это куда ближе к тому, что называется Церковью, чем то, что предполагаем мы, приходя в храм и ожидая, что тут нам выдадут досье нашей жизни с четким руководством в десяти томах, как каждый следующий день жизни прожить. Это не церковное дело.

– Отец Вадим, спасибо Вам за этот интересный разговор. Надеюсь, что мы его продолжим в дальнейшем. Приходите к нам снова.

Ведущий Сергей Новиков

Записали Нина Кирсанова и Елена Кузоро