Беседы с батюшкой. Бывают ли мелкие грехи. Протоиерей Александр Рябков 11 мая 2023

В студии настоятель храма во имя святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах (Санкт-Петербург) протоиерей Александр Рябков.

– Тема сегодняшней передачи: «Существуют ли мелкие грехи?» Один человек спросил меня о том, существуют ли грехи, которых мы даже не замечаем. Существуют ли мелкие грехи? Насколько правомочен этот термин?

– Конечно же, правомочен. Они существуют. Но не надо использовать наличие этого термина и факта как некоторое успокоение, что у тебя грехи мелкие, а смертных нет.

Вспоминается известная причта, как к одному старцу пришли две женщины. Одна раскаивалась в каком-то страшном, серьезном грехе, плакала, сокрушалась. Другая как-то даже радовалась, что у нее нет такого греха, как у ее знакомой, а только мелкие. Старец сказал первой принести тяжелый большой камень, а второй столько маленьких камней, сколько у нее грехов. Они принесли. «А теперь, – сказал старец, – идите положите их на место». Та женщина, у которой был один тяжелый грех, знала, где взяла камень, и положила его, а другая осталась с огромным багажом маленьких камней.

В притче показано, что нельзя обольщаться, что мелкие грехи не так значимы. Они о многом нам говорят. Мы можем говорить о грехе как о преступлении, беззаконии и о болезни в том числе. Человек, например, может заметить у себя какие-то болезненные телесные проявления (с кожей что-то не то, белки глаз нехорошо выглядят, язык обложен), но не обратит на это внимания. Мол, ничего страшного, это же не сердце колет. Но это может означать очень многое. Если мы не обращаем внимания на какие-то симптомы своей телесной оболочки, то можем пропустить очень серьезный недуг, который развивается постепенно, а потом убивает человека.

Так и мелкие грехи, на которые мы не обращаем внимания. Постепенно из них формируется огромная масса, которая давит на нас. Мы уже не можем тащить на себе эти мелкие камушки. Они потихонечку придавливают нас к земле.

Вопрос о грехе, маленьком или большом, касается нравственности. Это всегда соответствие наших поступков нашему мировоззрению. Мы не должны позволять себе духовно раздваиваться. Я православный христианин, но при этом допускаю какие-то, как я говорю, мелкие грехи. Такое раздвоение рано или поздно приведет к духовной шизофрении. А может, к психологической, психической, когда мы говорим одно, то есть имеем в своем сознании некий мировоззренческий базис, но поступаем по велениям совершенно других сил. Это может быть наша природная склонность, с которой мы не боремся, или прямое вмешательство в нашу жизнь темных сил. Такое раздвоение ничем хорошим закончиться не может.

Апостол Павел предупреждает нас о том, что схизофрения, то есть расколотость ума, когда наше христианское звание не совпадает с нашей жизнью, очень опасна. Мелкий грех может быть и симптомом, и предупреждением о том, что мы встали на путь, который рано или поздно приведет нас к смертному греху.

У святых отцов есть списки смертных грехов, и речь идет о гордыни, сребролюбии, чревоугодии, блуде, тщеславии, гневе или ненависти. Они бывают разные. Но не совсем правильно считать, что смертный грех не прощается, если человек не успел в нем раскаяться до своей кончины. Господь, конечно же, прощает каждый грех, если мы просим у Него о прощении.

Смертный грех – тот, в котором мы действительно не раскаиваемся, и не только словесно, но вообще его оправдываем. Даже тот грех, который мы считаем мелким или небольшим, может превратиться в смертный, если мы упорно как-то стыкуем его со своим православным мировоззрением. Так мы сочетаем несочетаемое.

Какой можно привести пример? Есть довольно известная статья, которая дала название сборнику архиепископа Иоанна (Шаховского) «Апокалипсис мелкого греха». Одна из глав так и называется. Речь идет о некоем кризисе мелкого греха. Владыка Иоанн очень подробно говорит о таком, как нам кажется, мелком и все еще актуальном грехе, как курение. Мне часто приходилось слышать от пожилых священников такую зарифмованную фразу: курение – бесам каждение. И, конечно же, молитва и курение – вещи взаимоисключающие.

Люди сильно ошибаются, когда говорят, что ничего в этом страшного нет. Не каждый человек может в полной мере соблюдать посты. У всех разные силы, телесное здравие. И  здесь нарушение церковной дисциплины может допускаться. Но само по себе курение не требуется нашему организму. Оно вредит и нашим нервам, и пищеварению, и легким. Курение – это тот грех, который мы даже не считаем за таковой. Он входит в диссонанс с тем, что мы декларируем, и рано или поздно нарушение церковной дисциплины и ее непринятие могут привести к крупному греху.

– Вопрос от телезрительницы Елизаветы из Гомеля: «На исповеди я каюсь в одних и тех же грехах. Я их ненавижу и стараюсь с ними как-то бороться, но не всегда получается. Что мне делать? Как их победить?»

– Дело в том, что мы никогда не сможем констатировать такой факт, что стали святы. С одной стороны, Господь призывает: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. Но, как мы знаем, ни один из святых не считал себя святым. Наверное, это самое главное отличие современного обывателя от святого. Святые считали себя грешниками, а наш средний обыватель считает себя святым. Это большая разница.

Очень хорошо, что Вы видите свои грехи. Не хочу Вас хвалить и вводить в какое-то другое искушение, но раз человек видит свои грехи, это говорит о том, что он на верном пути. Что касается того, что, как нам кажется, грехи не уходят, что мы их не победили, мы не можем в полной мере этого осознать. Особенно когда психологические грехи (тщеславие, зависть) – то, что проявляется внутри нас. Мы ощущаем это не как винопитие, пьянство, блуд, воровство, когда человек действительно бывает болен. Клептомания, например. Некая склонность перешла в привычку, а потом в одержимость и болезнь. Хорошо, если мы видим в себе проявления психологических грехов, когда у нас внутри вызревает осуждение, или зависть, или внутренний гнев, или желание похвалы. Но, наверное, никогда не будет такого часа, когда мы скажем: все, я победил тщеславие, теперь никого не осуждаю даже внутри себя, полон благодарности, во мне нет зависти.

Но накал этих переживаний должен постепенно уменьшаться. Если я болен осуждением, завистью, неблагодарностью, гневом, то это еще выливается наружу. Я могу накричать на человека, осудить вслух, втянуть в осуждение своего ближнего, а значит, ввести его в грех. Я могу из-за своей зависти поступить нечестно, непорядочно, сделать нехороший поступок, поставить кому-то подножку или как-то его подвести.

Когда таких поступков нет, а только что-то осталось внутри, мы можем признаться, что на пути нашего христианского делания есть достижения. Но надо быть осторожным и не поклоняться тому, чего достиг. Не ты, а Господь помог этого достичь.

Мелкие грехи постепенно подводят нас к грехам большим, ослабляют нашу волю, и со временем лазейка для дьявола в нашей душе открывается все больше и больше. Чем больше мелких грехов, тем больше «дырка в заборе». Мы охраняемы благодатью Божией, но сами разрушаем этот защитный забор тем, что позволяем себе мелкие грехи. Все это лазейки для темных сил. Они постепенно проникают в нашу душу, а потом там мобилизуются и из мелких грехов могут сделать очень серьезное восстание страстей.

Нельзя успокаивать себя, что это мелкие грехи. Господь требует от нас не только не совершать греха, но и делать добро. В псалме написано: Уклонись от зла и сотвори благо. Нам это предписано. Кроме того, есть притча, где Богом осужден тот человек, который просто сохранил талант, но не приумножил его. И осужден очень тяжело: негодного раба выбросьте во тьму кромешную. И не за то, что он пропил этот талант или сохранил и отдал хозяину, а за то, что не приумножил, не сделал добра. Не надо успокаивать себя, что у тебя только мелкие грехи, что большого зла не творишь. Господь ждет, чтоб мы не только не творили мелких грехов, но чтобы творили хотя бы мелкие добрые дела. А если у нас нет мелких добрых дел, зато огромное количество мелких злых поступков, то, конечно, мы осуждены.

Господь ждет от нас именно святости. Не когда у нас будет какая-то грамота о святости или знак качества, что мы достигли чего-то, как в спорте: человек поставил какой-то рекорд – и ему на всю жизнь повесили на шею медаль. Может, рекорд уже побит, но он все равно будет чемпионом мира какого-то года. Хоть апостол Павел и сравнивает нашу жизнь с ристалищем, что мы тоже бежим, только за нетленным венком, но все-таки это не совсем так, как в спорте. Мы постоянно в движении, нельзя один раз встать на тумбу за первое место и навсегда быть чемпионом. Мы должны всегда быть в движении, всегда идти к совершенству. Мы никогда не можем констатировать, что стали чемпионами в духовной жизни. И мы стремимся не к какому-то званию святого, а к постоянному совершенствованию. Будьте совершенны, говорит Господь.

– Вопрос от телезрителя Евгения из Белгорода: «В Писании сказано: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Получается, что главное – само покаяние. Не бывает грехов мелких или крупных, есть раскаянные и нераскаянные. В Евангелии есть эпизод, когда мытарь Закхей приносит покаяние, и есть исповедь (как разговор о грехах) богатого юноши. Мы часто приходим в церковь, разговариваем о грехах, получаем разрешительную молитву и уходим, ничего не делая. Покаяния нет, и все остается на том же уровне».

– Не стоит обобщать и считать, что все люди, которые приходят на исповедь, не меняются и в их жизни ничего не происходит к лучшему. Это большая ошибка. Любое обобщение грешит субъективностью. Проговаривание своих грехов важно. Но богатый юноша ни в чем не каялся, он перечислял свои добродетели, а не грехи. Да, на исповедях часто бывает, что люди говорят не о своих грехах, а о добродетелях. Это неправильное понимание исповеди, когда человек дает перед священником некий отчет в том, какой он хороший. Это уже патологическая вещь. Исповедь – совсем другое.

Христианин может радоваться тому, что победил в себе какую-то страсть или привычку, но не должен трубить об этом. Когда мы предписываем что-то себе, Господь это отнимает. Если мы что-то и победили, то наши усилия были помножены на благодать Божию. Эту победу, эту радость мы носим, как говорит апостол, в очень хрупких глиняных сосудах. И если будем прыгать до потолка, что мы победители греха, то, конечно, всё расплескаем.  

Богатый юноша не каялся, а говорил Господу, что уже все совершил. А Бог сказал ему все раздать и следовать за Ним. Это была проверка того, насколько он свободен. На самом деле покаяние – это освобождение. Можно зависеть не только от своего богатства, но и от своих пристрастий. Человек не может жить церковной жизнью, потому что пристрастен к каким-то плотским удовольствиям: блуду, пьянству, наркомании. Он выпадает и из социума, и из семьи, и из Церкви. Он не может быть полноценным членом своей семьи, в том числе и приходской. Конечно, это не свобода.

Господь призывает нас к свободе. Покаяние лучше всего иллюстрирует притча о блудном сыне, когда человек доходит в некотором смысле до дна. Почему блудный сын ушел в страну далече? Он хотел ложно понятой им свободы. Она-то и привела его к свиному корыту. И вдруг он понимает: что же я тут делаю, ведь у моего отца даже рабы едят хлеб? То есть происходит изменение ума – метанойя. Он разворачивается и идет обратно. Воистину покаяние – это не только теоретические размышления в голове, это еще разворот на 180° и движение вперед, то есть какие-то действия.

Покаяние – это действия. Нельзя только говорить: «Кошки на душе скребут, я в этом раскаиваюсь, мне стыдно, мне больно». Но что ты делаешь? Нужны действия, противоположные твоим поступкам. Ты курил? Не кури. Пил? Не пей. Раздражал себя какими-то блудными впечатлениями? Отстрани себя от этого. Нужно действие. Помогай другому человеку побороть какую-то страсть. Когда мы даем другому поддержку в борьбе с грехом, это помогает в том числе и нам.

Потом блудный сын приходит к отцу. Мы видим элемент нашей исповеди: он признается в том, что исключил отца из своей жизни. Так и мы признаемся: «Господь, я исключил Тебя из жизни. Все мои проблемы от этого: и курение, и пьянство, и блуд, и ложь, и какие-то другие грехи». Это признание перед Богом олицетворяет нашу исповедь. Мы говорим: «Я – раб Божий», а Господь говорит: «Нет, ты все равно Мой сын». Но здесь и другое – молитва к Отцу: «Прими меня к Себе хотя бы рабом». А отец принимает его в звании сына, это все очень символично, но при этом мы видим, что невозможно покаяние без молитвы. Молитва в этом случае – это мольба. Первым делом покаяние заключается в этом: мы признаем, что отступление от Бога и приход к полному банкротству связаны с тем, что мы исключили Бога из своей жизни.

– Вопрос телезрительницы Татьяны из Подмосковья: «Люди все разные, неповторимые, как Господь сказал. Это понятно. Кто-то может (есть такие сильные) в один раз бросить курить, пить, наркоманить и т. д. А есть люди, которые стараются какие-то свои страсти из себя выгнать, но никак не получается. Просят: „Господи, помоги, Господи, прости меня. Я не хочу Тебя прогневать, но уж так получается”. Тут как быть: не получается, и все?»

– Как раз мы к этому вопросу и подошли. Мы сейчас недаром сказали о грехах, которые особенно разрушают нашу жизнь, и мы понимаем, что грех – это зависимость. Ничего с этим не поделаешь. Чтобы победить грех как зависимость, надо стать зависимым от Бога в первую очередь. Молитва должна стать мольбой, а не просто вычитыванием каких-то канонов, посещений святых мест. Здесь есть элемент магического подхода к молитве: надо посетить много святых мест, святых источников, прочитать много акафистов, канонов... Или, наоборот, автоматически причащаться каждую литургию, но молитва должна стать мольбой, пока человек не попросит у Бога: «Возьми меня хотя бы рабом, я свою ложную свободу полностью отдаю Тебе, я больше не хочу этой свободы». Нужно стать зависимым от Бога. Здесь надо понять, что без Бога мы не победим; формальная молитва, магический подход к ней не помогут.

Когда мы говорим о борьбе с зависимостью от какого-либо греха, мы должны ненавидеть этот грех, понимать его разрушительную природу. Мы должны отслеживать его. Грех, который еще месяц назад нас обескураживал, вводил в колоссальное адское уныние, через два-три месяца уже не кажется таким страшным. Это тоже сплошь и рядом бывает. Мы бываем просто непоследовательны. Не то что Бог нам не помогает или ты бессилен… Ты-то бессилен, безо всякого сомнения, на свои силы надеяться не надо, никогда не надо думать, что есть какие-то люди, которые могут победить легко грех своими силами. Нет, конечно. С Божией помощью. И, как я уже сегодня сказал, победа над грехом никогда не будет одержана, если просто сидеть сложа руки, нужны обязательно действия, противоположные тому, что делал, особенно если есть какая-то зависимость.

Нам говорят: если сухая погода, нельзя ходить в лес и разжигать там костры. Если я знаю про себя, что у меня есть, скажем, моя воля, что сердце, душа могут воспламениться от какой-то маленькой искорки, впечатления, то нельзя этого допускать. Здесь очень сложная работа, одними акафистами и одним каждодневным причащением не спасешься – необходимы еще и действия, то есть не допускать никаких искр соблазна в свою душу, которая расположена к тому или иному греху, отстранить от себя те вещи, которые тебя соблазняют, и делать действительно дела, противоположные твоей наклонности.

Самое главное мы помним: Господи, научи… оправданием Твоим (то есть научи нас замещать тот вакуум в душе, который выжег грех). Замещать делами милосердия, добра, служением ближнему. Нам кажется, что если мы просто отказались от какого-то греха, то больше этот грех делать не будем. Нет. В душе-то вакуум, пустота, и это нужно заполнить добрыми делами, служением, милосердием, помощью ближнему и тому, кто тоже борется с этим же грехом (это особенно помогает в борьбе с грехом). Маленький этот грех или большой, но если мы это делать не будем, то ничего не получится.

Нельзя думать, что есть какие-то нравственно одаренные и религиозно одаренные люди. Наверное, есть у разных людей какие-то дары, но и нравственная одаренность и религиозная одаренность достигаются развитием в себе того таланта, который Бог в нас вложил, – таланта веры. Если мы не будем его развивать добрыми делами, служением, внимательным отношением к себе, если будем рассеянно жить без молитвы к Богу, не будем постоянно к Богу обращаться в мольбе помочь сохранить трезвость телесную, духовную, то, конечно, никакой нравственной одаренности в нас не разовьется, мы останемся на том же уровне, на каком были.

– Вопрос телезрительницы Юлии из Москвы: «Вопрос про грехи в помыслах. Я прочитала „Слово о смерти” святителя Игнатия (Брянчанинова), меня очень потряс его рассказ про игумению и ее племянницу, которая жила при ней. Чистая, прекрасная девушка, которая умирает, и все думают, что она будет в раю, что все хорошо. Игумения молилась и хотела узнать ее участь, и открылось, что она в аду мучается. Она ее спросила: „Почему ты в аду? Как это? Ты же жила в чистоте, все соблюдала…” А она рассказала, что отдавалась помыслам блудным и в них просто не раскаивалась; ей было стыдно, и вот теперь ее мучают в аду. У меня тут два предположения. Либо грехи в помыслах равноценны явным грехам (мы помним, Христос сказал: Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28)), либо с каждого свой спрос. Допустим, какой-нибудь святой стакан воды выпил в пост и прямо мучается, что он согрешил, а с какого-то простого человека, может быть, и не спросится такая мелочь. И третий вариант: что все уже начинается с греховных помыслов, потом только дай случай – и человек уже падет. Тогда вопрос: почему этой девушке Господь не попустил пасть? Она бы тогда точно раскаялась».

– Конечно, как и любая притчевая история, эта имеет элементы обобщения. Вы правильно сказали, что Евангелие нам говорит о том, что наши помыслы тоже очень важны. Здесь, с одной стороны, обобщение, с другой – есть субъективная сторона. Может быть, речь идет о том, что человек не просто допустил помысел (это, конечно, не является грехом), а услаждался помыслами. Вот об этом святые отцы часто говорят, что человек может услаждаться помыслами даже без видимого падения.

Иногда видимое падение не допускается нами не потому, что мы боремся или уже побороли в себе помысел, а потому, что, как ни странно, этот явный грех поборол другой грех, например наше тщеславие. Нам страшно потерять свой статус, страшно из порядочного человека сделаться для всех непорядочным, потерять свое лицо,  поэтому мы отказываемся от каких-то явных проявлений страсти; например, от страсти блудной.

Эти опасения действительно не беспочвенны, потому что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Такое шило ни в каком мешке не утаишь, рано или поздно все выйдет наружу. Это действительно очень часто, особенно в древности, в старые времена, влияло на статус человека.

Тема услаждения в помыслах очень серьезно обсуждается в монашеской литературе. Это не помысел, который появился и тут же был побежден. Услаждение не переходит в телесный контакт, телесное осуществление, но при этом грех захватывает человека, и мысли его заняты предметом вожделения или страстью, заполнившей его. В этой душе, конечно же, уже нет места для Бога. Речь идет именно об этом.

– Если мы осознаем какой-то грех, он нас гнетет, отягощает нашу совесть, мы задумываемся, как сказать о нем на исповеди. Но бывают те самые мелкие грехи, тот самый песок, который мы, может быть, и не осознаем. Скажем, я чувствую, что есть какая-то беда, но разумом ее не осознаю, она лишь чувствуется моим сердцем. Как же мне исповедать этот грех, если умом я его не осознаю?

– Вы говорите о том, что мы можем испытывать некое смятение, и нам важно понять, отчего у нас это смятение. Не может быть такого, что у нас есть какой-то грех или какие-то мелкие грехи, а мы о них не знаем. Мелкие грехи или крупные – мы все равно их понимаем, мы можем назвать их, артикулировать ими.

Наше смятение, как и появление мелких грехов, зачастую происходит от того, что в нас мало Бога. И чем меньше в нас Бога, тем больше этих паразитов, этой плесени, которая, в общем-то, и создается из мелких грехов. Наше смятенное состояние обусловлено тем, что мы мало доверяем Богу. Мы хотим все контролировать, в том числе и свою духовную жизнь.

Есть такое выражение – «я сделал себя сам», в том числе и в духовной жизни. Но все наши фиаско в духовной жизни связаны с тем, что мы хотим сделать себя сами. А нам нужно постоянно обращаться к Богу и просить у Него того, чего нам не хватает. А не хватает нам веры. И с грехом мы боремся сами, но мы никогда не сможем его победить сами, будь он мелким или крупным.

Нам важно выйти из зависимости не только от греха, но и от себя. Мы поклоняемся страстям, подчиняемся им, они стали нашим вторым «я». Но нам нужно от этого отказаться, нужно перестать поклоняться этому темному своему двойнику и обратиться за свободой к Богу. При этом нужно понимать, что эта ложная свобода может нас оставить только тогда, когда мы полностью вручим себя Богу.

Господь говорит: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные (то есть труждающиеся в работе вражией, на дьявола, которой мы работаем в своих грехах), возьмите иго Мое на себя.

Еще в юности мне понравилась фраза одного пожилого священника: «Нельзя быть между небом и землей. Ты или раб дьявола, или раб Божий, другого не дано». Нам нужно это понять и согласиться с тем, что мы хотим быть рабами Божиими. Господь говорит, что Его ярмо, которое Он может на нас наложить, удобно, и оно всегда индивидуально, и работа на Бога всегда радостная.

– Когда мы чувствуем, что побороли какой-то помысел или преодолели какой-то грех, наша душа радуется, и мы ощущаем это как благодать Божию. Но всегда ли Господь посылает нам благодать после преодоления какого-то греха?

– Господь всегда подает Свою благодать. Без благодати мы не смогли бы жить. Главное – призывать ее, пользоваться ею, не отказываться от нее. Главное – не потерять благодать от того, что мы вдруг начинаем поклоняться себе: «Я достиг этого, я сумел это сделать». Благодать всегда с нами. Она – как витамины: мы можем взять их и употребить, но можем сказать: «Нет, мне они не нужны, я сам справлюсь», – и это очень важно понимать.

Если грех в нас совершился, не нужно его оправдывать. Но мы через два-три месяца говорим: «Ай, ничего страшного, с каждым может произойти такое падение», – мы посмеемся, и все.

– То есть самооправдание – один из тяжелых грехов?

– У нас затягиваются любые рубцы, мы забываем, что совершили, но это неправильно. Во-первых, не нужно забывать, что дает нам грех, какое пепелище после него остается. А второе – чтобы этого пепелища больше не было, чтобы греховный пожар не возникал, нужно всегда молиться Богу, и не просто формально. Наша молитва должна быть воплем, мольбой.

– Отец Александр, благословите наших телезрителей на преодоление этих мелких грехов.

– Помощи всем Божией, благодати Божией. Главное – сохраняйте ее, приумножайте и идите к свободе во Христе, в Господе нашем. Христос воскресе!

Ведущий Глеб Ильинский