Беседы с батюшкой. Архимандрит Мелхиседек (Артюхин) 26 марта 2023

В гостях у нас архимандрит Мелхиседек (Артюхин), настоятель храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе.

– В прошлый раз мы разговаривали о Федоре Михайловиче Достоевском, говорили о его жизненном пути, коснулись разных аспектов, пытались объять необъятное. Сегодня мы продолжим разговор о писателе. Обычно на наших передачах мы говорим о молитве, таинствах, пытаемся рассуждать о высоких материях, а сейчас о писателе, которого изучают в школе, институте. Что мы хотим рассказать нашим телезрителям через творчество и жизненный путь Достоевского?

 – Дело в том, что сейчас у людей клиповое мышление, они не могут читать длинные тексты. И, мне кажется, это уже необратимо.

– Потерялся навык?

– Да. У нас катастрофически не хватает времени, потому что мы бездарно его тратим. Кстати, Федор Михайлович говорил: «Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное». Жизнь все расставит по своим местам. Кто-то сказал, что читать Достоевского – это наказание, а не читать – преступление. Мне всегда нравилась афористичность, нравились притчи. Они всегда нужны в проповеди в школе, на встрече с молодежью и за столом, чтобы простое человеческое общение не превратилось в еду.

– Тезис – смысл.

– Конечно. У Федора Михайловича осталось поразительное количество философских, мудрых, духовных и просто замечательных выражений, мыслей, цитат. Меня поразило, что он к святоотеческой мысли добавил чрезвычайно важные моменты. Они меня питают. Я бы даже хотел их озвучить. Можно было бы прожить без них? Наверно, нельзя. Потрясающие мысли.

«Главное, самому себе не лгите», потому что лгущий себе перестает уважать и себя, и других. «Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного».
На самом деле в чем вся наша трагедия? Мы хотим все оправдать. Для других мы прокуроры, а для себя адвокаты. Надо кардинально все поменять. Такого не может быть.

Еще Достоевский говорит: «Ум – подлец, оправдает любую гадость». Даже по отношению к самому себе надо быть честным. «Дурак, сознавшийся, что он дурак, есть уже не дурак!» То есть покаявшийся грешник уже не такой и грешник. Иногда на проповеди я говорю: «Знаете, что самое страшное в духовной жизни? Начать говорить: «ничего страшного». Подтверждение этих мыслей я нашел в Псалтири, там есть такие слова: чесо ради прогнева нечестивый Бога? Рече бо в сердце своем: не взыщет. То есть «ничего страшного». Что это? Ложь.

– «Бог не бюрократ. Все нормально будет. Разберемся».

– Как Иоанн Лествичник говорит, грешнику очень приятна мысль о милосердии Божием, но он забывает о Его справедливости.

– Должна же быть у нас хоть какая-то надежда.

– Когда встречаешься в студенческой среде, людям не начнешь цитировать ни авву Дорофея, ни Лествичника, ни Исаака Сирина. Кстати, в романе «Братья Карамазовы», в кульминации Иван Карамазов приходит к Смердякову, и тот сознается, что убил Федора Павловича за три тысячи рублей, которые достает из чулка. Такой сакральный момент. Потом Иван ищет, чем прикрыть деньги, и берет со стола книгу. «Название книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Как Исаак Сирин? Из сотни, тысячи святоотеческих книг именно она вдруг попадает на страницы романа. Всего одна книга названа в целом романе, и это книга Исаака Сирина.

– Федор Михайлович любил его.

– Конечно. И он не просто так назвал книгу, как если бы писал: «На стене висели часы немецкого производителя». Почему он пишет про книгу? Чтобы люди поинтересовались ею. Кстати, старец Паисий Афонский сказал, что если бы так сложились обстоятельства, что в пустыню он мог бы взять только одну книгу, он взял бы Исаака Сирина, потому что ее хватило бы на всю жизнь.

Глубина познания, которая была в романах и публицистике Федора Михайловича, в том числе от святых отцов. В библиотеке есть перечень книг, которые были у Достоевского. Это и Лествичник, и авва Дорофей, и Симеон Новый Богослов, и Исаак Сирин с его пометками. Мало того, в «Братьях Карамазовых» он вкладывает в слова старца Зосимы контекст Исаака Сирина: «Отцы и учители, мыслю: "Что есть ад?" Рассуждаю так:
"Страдание о том, что нельзя уже более любить"». Невозможность любить. Ничего себе! Где сковородки, огонь и прочее? Ты увидел своими глазами Бога, вечность, рай, но поменять уже ничего не можешь. Что такое ад? Невозможность любить.

И еще у него есть мысль, без которой тоже трудно жить: главные вещи в жизни – это не вещи, нельзя жить в одну только утробу. Жизнь без нравственной цели задыхается. И работник знает, что нельзя жить только для того, чтобы питаться. Нужна нравственная цель. У большинства цель какая? Работа, деньги, поесть. Но Достоевский говорит, что нельзя жить в одну только утробу.

Федор Михайлович рассказывал, что себя и русского человека познал только на каторге, что русскому человеку недостаточно просто жить, ему обязательно надо дознаться, для чего жить. И если он не дознается, то и жить не захочет; скорее, изничтожит себя, даже если вокруг будут одни только хлебы. Еще он писал, что «главное в человеке – это не ум, а то, что им управляет: характер, сердце, добрые чувства». Потому что совесть без Бога может дойти до безобразного.

У него есть интересные наставления и в семейной жизни: «Никто, никто не должен знать, что между мужем и женой происходит, коль они любят друг друга. И какая бы ни вышла у них ссора, мать родную, и ту не должны себе в судьи звать и один про другого рассказывать. Сами они себе судьи. Любовь – тайна Божия и от всех глаз чужих должна быть закрыта, что бы ни произошло. Святее от этого, лучше. Друг друга больше уважают, а на уважении много основано». Как только женщина начинает подругам говорить то, что происходит в семье, тут же услышит их мнение о муже, и считай все – она схватила ржавчину, яд и вирус.

– Добавлю. Жванецкий говорил, что измена – это тогда, когда ты обсудил ее или его с другими.

– Это уже измена, предательство. Потрясающая мысль. Если бы мы это знали! Вот бы батюшка в таинстве Венчания во время проповеди эту мысль сказал! Но ни у кого из святых отцов нет этой мысли. Почему? Святые отцы все монахи, им далеко до семейной жизни. Скажи эту мысль, живи с этой мыслью. Проглоти, перевари.

Еще мысль Достоевского: «Не засоряйте свою память обидами, а то там может просто не остаться места для прекрасных мгновений». Память ограниченная. Надо свои файлы подчищать, удалять ненужное.

«Наши не просто становятся атеистами, а непременно уверуют в атеизм, как бы в новую веру, никак и не замечая, что уверовали в нуль». И если человек не верит в Бога, он будет вынужден верить во все. Слушайте, сколько сейчас чуши: гороскопы, совпадения, гадалки, нумерология. Чего только нет! Это совершенно невероятно. Но если бы мы помнили: «Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное». «Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем». Мы можем многое почерпнуть у Достоевского как мыслителя, толкователя или продолжателя святых отцов. Необязательно хвататься за произведения. Наберите в Интернете: «мысли Достоевского». И вы очень много почерпнете для своей духовной жизни.

Еще люди говорят: «Я простой, маленький человек, разве могу что-то сделать, могу что-то изменить?» Хоть в нашей ситуации сейчас, когда СВО и прочее.

– Любой маленький человек может.

– Но кто-то говорит, что от него ничего не зависит. Федор Михайлович пишет: «Кто хочет приносить пользу, тот даже со связанными руками может сделать много добра». Один маленький человек. Достоевский пишет: «Воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват». Как море: на одной стороне бросил камень, а волна пошла дальше. Грех одного человека распространяется на всех людей. Добродетель одного человека распространяется на всех.

Достоевский пишет: «Русский человек ничему так не радуется, как падению праведника». Что самое интересное в Интернете? Бредни, сплетни и всякое такое.

– Всякое грязное белье.

– Этим полна журналистика. Никто не пишет о подвигах, об усыновлении, о том, что кто-то взял на попечение целую семью. «Русский человек… говорит: “А-а-а! Если такие столпы, если такие светильники пали, то что же спрашивать с нас, простых людишек?” И грехопадением праведника оправдывают свой грех и свою нечестивую жизнь». А. П. Чехов сказал: «Чужими грехами свят не будешь». Петр I однажды сказал: «Оправдывать свои грехи, ссылаясь на чужие, – это все равно что умываться грязью» Грязью разве можно умыться? Достоевский пишет: «Ничего так не ищет русский человек, как святыни и святого, чтобы найти ее и его и поклониться; и говорит: «У меня неправда, у меня грех, у меня беззаконие, но должна же быть где-то эта правда, эта святыня, эта чистота, эта святость?» – взыщет ее и поклонится ей».

Мысль Федора Михайловича: «Без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо». Иногда такие вещи закидываешь студентам, это же не отцы, а Достоевский.

Кто самый издаваемый писатель в мире? Достоевский. Почему? Он пишет не про войну, не про то, кто что у кого украл, кто кого убил, это не фельетон, не сатира, не какие-то глобальные вещи, это про нас, про то, как стать человеком. Кто-то сказал, что Достоевский, как патологоанатом, разложил человека и говорит: если так будете жить, с вами вот это будет. Не хочешь этого – больная печень, инфаркт, сморщенные почки из-за перепитых за всю жизнь цистерн с водкой и коньяком. Не хочешь так? Тогда живи иначе.

Его основная мысль, как у псалмопевца Давида: взыщите Бога, и жива будет душа ваша: «Без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо».

Это было предисловие на вопрос: «Зачем нам говорить о Достоевском? Можно ли обойтись без него?» Может быть, и можно, но это только маленькая часть его глубочайших мыслей, наблюдений о нас.

– Кроме того, он наследие нашей русской культуры.

– Духовной культуры.

– В том числе.

– У него есть масса размышлений о социализме, литературе, культуре, политологии.

– Это наше родное. Давайте любить себя.

– Я имею в виду, что даже мы, христиане, очень много можем почерпнуть из этой мудрости. У него есть потрясающая мысль: «Я – дитя века, дитя неверия и сомнения
до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки». «Мерзавцы дразнили меня необразованною и ретроградною верою в Бога. <…> Не как дурак же (фанатик) я верую в Бога. И эти хотели меня учить и смеялись над моим неразвитием! Да их глупой природе и не снилось такой силы отрицание, которое перешел я. Им ли меня учить!.. Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла». Это была выстраданная вера в Господа.

Когда у него началось легочное кровотечение, он сказал: «Аня, прошу тебя, пригласи немедленно священника». Позвали священника из Владимирского храма, который сейчас восстановлен и действует. За всю жизнь у него было 20 переездов, не было собственного жилья. Только под конец жизни он приобрел дом в Старой Руссе, и то в долг. Это единственное собственное жилье, которое было у Федора Михайловича. Всю жизнь работал как каторжник, отдавая долги. Из квартир всегда искал угловую, они были дешевле, так как холоднее. И обязательно чтоб из окна был виден храм.

 Легочное кровотечение. По рассказу жены, Федор Михайлович долго исповедовался, причастился и имел благостнейшее настроение после этого, благодарил за счастливую жизнь. Они прожили 15 лет в счастливом браке. Она потом написала книгу: «Воспоминания. А. Г. Достоевская». Как она о нем пишет! Просто поразительные факты. В этих рассказах и историях можно найти много примеров для сохранения семьи. Перед смертью он ей говорит: «Аня, поверь мне, я тебе никогда не изменял, даже в мыслях».

Достоевский сделал предложение своей будущей второй жене Анне, когда ему было 45 лет, ей 20. Они были знакомы 26 дней. За это время они написали роман «Игрок». Она была его стенографисткой, а потом стала ангелом-хранителем всей его дальнейшей судьбы. Но это отдельная история. Она взяла в руки все издания, кредиторов, потому что он, если по-русски говорить, был не от мира сего, дважды платил за один долг, не мог вести свои дела. Гениальные люди в чем-то иногда абсолютно не так гениальны и непрактичны. Она была его ангелом-хранителем.

У него была страсть к рулетке. Роман «Игрок» он пишет про самого себя. Они уехали в Баден-Баден. Он закладывал все, что можно. В очередной раз проигравшись, он пришел и посмотрел на ее свадебные сережки, браслет и обручальное кольцо с бриллиантом, которые ей подарил. Она по взгляду прочитала его мысли. И когда она сделала движение, чтоб снять обручальное кольцо для заклада, Федор Михайлович остановил ее и сказал: «Аня, ну не до такой же степени я подлец. Поверь мне, я изменюсь». Прошло еще несколько лет. И в одночасье (не было никакого события, никакого потрясения, просто в очередной раз проигравшись) он возвращается и говорит, что почувствовал какую-то перемену, какой-то тумблер переключился. Благодаря жене, которая не упрекала, не долбила его, а плакала, переживала и молилась.

Она осталась вдовой в 34 года. Через много лет у нее спросили: «Как Вы остались одна? Почему?» Она ответила: «Да и за кого можно идти после Достоевского? Разве за Толстого. Так он женат!» Толстой с Достоевским ни разу в жизни не пересеклись. Хотя друг друга уважали. Лев Николаевич говорил, что только за «Записки из мертвого дома» Федор Михайлович уже достоин звания «великий». Они не пересекались. Но Толстой имел встречу с Анной. Он ее пригласил, сказал, что хотел бы видеть человека, который был с ним. У них остались очень приятные впечатления о друг друге. Он ей очень понравился как человек, поэтому она так и сказала: «Да и за кого можно идти после Достоевского? Разве за Толстого. Так он женат!»

Мы коснулись его мировоззрения, его рассуждений о жизни. Часто говорят, что знают писателя Достоевского, называют его романы. Кстати, литературоведы из уважения к нему называют его романы «Пятикнижие»: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы». Кто-то вместо «Подростка» включает «Игрока». «Пятикнижие» созвучно с Пятикнижием Моисеевым.

Но мне больше импонирует Достоевский как публицист. Столько рассуждений о вере, о России... У него даже есть пророческие вещи. Мы о них говорили. Можем повторить. Роман «Бесы» – это все о будущей революции. Федор Михайлович говорил: они сначала упьются свободой, а потом упьются кровью. Еще он говорил, что большой капитал и огромные деньги уже внутри себя заключают войну. Потому что большие деньги ищут достаточного; найдя достаточное, ищут лучшего; найдя лучшее, ищут изысканного; а взыскав и обретя изысканное, хотят вкусить извращенного. А вкусив извращенного, люди становятся трусами, подлецами и предателями. И начинают защищать оружием эти огромные деньги даже в тот момент, когда нет никакой прямой угрозы. Это ситуация нашего времени. США, Англия и мировое закулисье, которое все закрутило. Ливан, Ирак, Сирия. Ради чего? Ради одного – сохранения денег. Кто сейчас находится в выигрыше? Соединенные Штаты. Бюджет военных монополий вырос на 30 %.

– За год.

– Не хотели покупать у нас газ по 700 долларов, а хотели за 450? Хорошо, посмотрим. И цена подскакивает до 2000 долларов за кубометр газа. Кто устроил? Американцы. Огромные деньги уже внутри себя заключают войну. Рано или поздно этот гнойник бы лопнул.

Еще у него есть потрясающая мысль о том, что Константинополь должен быть наш. Это было в 1877 году. Достоевский пишет, что когда-нибудь Константинополь должен быть наш, это сосредоточие Византии и христианства. А что тамошний патриарх? Да он без султана и его одобрения слова не может молвить. Только русский царь и наша империя способны возглавить все славянство и защитить его. На это способна одна Россия. Мы ввязались в эту войну на Балканах, он говорит: на войну идут не убивать, это не главное, а идут отдавать жизнь. А это совсем другое. Смотрите, что будет. Мы их освободим, а они скажут: «Да еще чуть-чуть – и мы сами стали бы свободными, а они со своими имперскими амбициями тут пришли!»

После сорок пятого года мы оставили в одной только Польше 30 тысяч русских солдат. За Будапешт боролись сто дней, за всю Европу, и сейчас демонтаж памятников – мол, это нас оккупировали! Всю память потеряли. Освободили болгар в XIX веке, в XX всю Европу, и нам опять же все и прилетело: демонтаж в Литве, на Украине. Откуда это? Мы говорим про Достоевского. Он пророк. На сегодняшний день очень много можно найти в его размышлениях, потому что человек и общество не меняются. Вера и Евангелие неизменны, страсти, грехи и добродетели не меняются. Я думаю, что он будет актуален всегда.

Тот, кто захочет быть человеком, может быть, будет интересоваться, как Достоевскому удалось сначала через веру, потом через страстную, бурную, безнравственную жизнь и потерю веры вернуться опять к христианству и дальше жить благочестивым христианином, быть похороненным с почестями. Он жил тем самым Евангелием, когда в Омском остроге при встрече с декабристами Фонвизиным и Анненковым они подарили ему Евангелие и апостольские Послания. До 1380 пометок он сделал за свою жизнь в этом Евангелии. Утром, просыпаясь, говорит: «Аня, ты знаешь, я сегодня умру!» – «Федор, на кого ты меня оставишь? А как же дети? Я в это не верю, после вчерашнего причастия, после врача ты по-другому себя чувствуешь!» – «Нет, Аня, принеси и прочитай Евангелие». Она раскрывает Евангелие, которое он пронес через жизнь с той самой каторги, на первом попавшемся месте, читает в третьей главе Евангелия от Матфея слова, как Иоанн говорит: «Тебе ли от меня креститься?» А Христос ответил: «Не удерживай Меня, не препятствуй, ибо надлежит нам исполнить всякую правду» Так и Достоевский говорит: «Не удерживай, я, наверное, сегодня умру».

И в этом Евангелии есть запись карандашом: открыто и прочитано мною по просьбе моего мужа Федора Михайловича в день его кончины в пятнадцать часов дня. А скончался он 9 февраля 1881 года в восемь часов вечера тридцать восемь минут в своем доме (Кузнецкий переулок, дом пять). Сейчас там знаменитый Музей Достоевского, который обязательно нужно посетить. Многие приезжают в Питер на Смоленское кладбище, в Александро-Невскую лавру, в Казанский собор, едут на Карповку к Иоанну Кронштадтскому, в Морской собор в Кронштадте. Но обязательно надо посетить Музей Достоевского и Владимирский храм, прихожанином которого он был. Всегда любил вставать за колонну так, чтобы его не было видно. И незаметно пролетала литургия. В этот момент его нельзя было ни о чем спрашивать, беспокоить. То есть человек умел молиться сокровенно, глубоко. Жизнь была очень непростая, бурная и насыщенная, с грехопадениями, но в конце блаженная христианская кончина.

– Многие наши современники упрекают Достоевского, что он формирует образ русского человека-страдальца, который терпит лишения. Он должен обязательно достичь дна, потом от него оттолкнуться. Почему такой образ? Когда его читаешь, те рассуждения, обороты, атмосфера жизни, угнетенность тоже по-своему наводят на некие размышления. Почему так?

– А сейчас много найдешь примеров счастливой семейной жизни, не тронутой горем, трагедиями, проблемами? Он говорит, что жизнь без Бога – просто ад. Сейчас в России на десять браков приходится семь разводов, у нас миллионы абортов. Ничего не изменилось! Сейчас счастливая жизнь? Может быть, есть достаток, нет страшной безработицы, но тогда все жили в семье, а сейчас ни семьи, ни детей и кровавое наследие на шее из-за тех абортов. Он говорит: нет, есть выход, – выход Раскольникова! Соня Мармеладова читает одиннадцатую главу Евангелия от Иоанна про воскрешение праведного Лазаря. И у него что-то екает в душе: «Да, я такой, но есть надежда!» Если простому человеку говорит: «Есть надежда!» – это одно. А когда человек на дне и когда жизнь стала адом, что только руки на себя наложить? Вот такому человеку надо помочь.

Средний грешник и так как-нибудь выкарабкается. Показать уже на дне отчаяния этот путь вверх дорогого стоит. Или Дмитрий Карамазов: отца не убивал (убил лакей Смердяков). Говорит: «Я отца не убил, но готов был убить! И пусть за это пострадаю!» А кто-то из святых отцов сказал: «Когда страдание, беды, проблемы и трагедии заканчиваются, прекращаются? Когда человек до конца принимает их». Нам ответ на все времена. А он это показал через Дмитрия Карамазова, который был буйным человеком, говорил: «Я тебя точно убью!» Но не убил. Суд выносит решение: каторга 25 лет. Он принимает неправедное осуждение, и для него каторга заканчивается, потому что он сам себя осудил.

Только себе не лгите! Сейчас священники, посещая тюрьмы, слышат, что девяносто пять процентов заключенных говорят: «Мы невинно осужденные!» Тогда это на самом деле каторга. Ты с этим живешь. Ефрема Сирина тоже невинно осудили. А он говорит: «Да, я этого не делал, но много грехов сделал до этого, поэтому сейчас за них несу наказание!» Но не страдание, потому что его душа не страдала, а приняла это как лекарство от Бога. Кто способен жить с философией Достоевского и святых отцов, философией покаявшегося мытаря, а не философией фарисея? Достойное по делам моим приемлю, помяни мя, Господи, во Царствии Твоем. Боже, милостив буди мне грешному.

У Достоевского об этом. Он гораздо глубже: он не о быте, не о том, как правильно устроить семейную жизнь и как в жизни устроиться. Еще раз возвращаюсь к величайшей мысли: человек несчастен только потому, что не знает, что он счастлив; как только дознается, в ту же минуту и будет счастливым, хоть в нищете, в тюрьме. Он пишет Михаилу перед приговором: жизнь везде жизнь, и люди везде люди. И везде можно держать себя с достоинством. Скорби прекращаются, когда человек до конца принимает их. Он сам прошел этим путем. В жизни, если выпала счастливая минута, – радуйся. Это не вечно будет продолжаться, а если жизнь паршивая – не кисни. Это не навсегда. Мудрые мысли отцов: скорби, страдания, трагедии и проблемы прекращаются для человека, когда он до конца принимает их, сам себе не врет, сам себя считает достойным этого, живет с надеждой на лучшее, с сознанием, что это праведная рука Божия, поставившая тебя в эти условия. Но ты в этих условиях должен остаться человеком. «Я хочу стать человеком!» – это девиз Достоевского. Это его кредо, фундамент и цель. Думаю, что нам есть на что равняться. Это не жития святых, а житие покаявшегося и изменившегося грешника.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Ольга Седенкова