Беседы с батюшкой. Невежественная свобода. Протоиерей Геннадий Никитин

– Сегодня мы будем говорить о свободе. Она бывает очень разной. Позавчера мы были на престольном празднике в вашем храме. Очень многие прихожане меня поразили и удивили. На богослужении были пациенты, проживающие в интернате, и я увидел, что они, несмотря на это, свободны. Они молились так, как я давно не видел. Перед передачей Вы правильно сказали, что они не развлекаются, а молятся. Какая бывает свобода? Это и свобода воли. И та, о которой Исаак Сирин говорил: невежественная свобода, ведущая к рабству... Что Вы вкладываете в это слово?

– Одним словом и не скажешь. Мы не абстрактные люди, а православные. И к тому же мы граждане России, особого государства на земле. Оно одно такое. 

Мы имеем наследие тысячелетней православной веры и связанной с ней культуры, которая создавала и созидала не понятия, а нас с вами. Мы стали такими в процессе исторического пути. О свободе нам говорить, с одной стороны, легко, потому что мы родились на просторах огромной Святой Руси. Мы родились абсолютно свободными. Это трудно понять заокеанским людям. Почему? Многие из нас были крещеными с младенчества. Очень рано родились во Христе от Духа Святого. А рожденное от Духа есть дух, говорил Господь.

Свобода для нас изначально была как рай на земле. С детством у меня такие ассоциации, что я жил в раю в деревне у родителей. Они были простыми крестьянами, у них не было паспорта. Но при этом у нас была духовная внутренняя свобода. Мы не чувствовали какого-то давления. У нас были иконы, вера, молитва. Только храмов рядом не было. Они были разрушены, иногда приходилось ехать за сотни километров. Чтобы меня крестить в Санкт-Петербурге в Никольском соборе, бабушка везла меня за 700 верст.

Свобода была. Но мы не можем мыслить ее как лозунг французской революции: «Свобода, равенство братство». Этот лозунг был хорош, для Франции – идеален. Но для нас он был бы странен. На Руси есть другое понятие – воля. Оно народное, но используется и в Церкви. Но не воля как одна из трех сил души, наряду с умом и чувствами, а как вольница, как внутренняя и даже пространственная свобода.

Русский человек всегда хотел был вольным, не порабощенным. На Руси было крепостное право. Но для православных христиан свобода существует из Священного Писания. Мы знаем о ней от Самого Иисуса Христа. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: познаете истину, и истина сделает вас свободными.  Свободным нужно быть во Христе. Вне Христа для нас свободы нет. Но внешне она существует. Например, свобода перемещения в пространстве или выражения своего мнения. Но внутренняя свобода вне Христа будет отсутствовать.

– Вопрос телезрителя Дмитрия из Гатчины: «Многие люди, находящиеся вне Церкви, думают, что в храме лишатся той свободы и радости жить в каких-то своих страстях и нехороших привычках. Как людям осознать, что это не свобода, а пагуба, путь в никуда?»

– Теоретически это сделать невозможно. Это практический вопрос. В Священном Писании очень часто говорится о свободе. Апостолы объясняют отношение к свободе как к духовной сущности человека. Известно, что абсолютно свободен только Бог. Человек относительно свободен как заключенный в теле. Да и вне тела он тоже уже не свободен, так как Господь является его Отцом, Который освобождает нас не от всего, а только от дьявола и греха.

Но Господь оставляет нам возможность быть свободными и от Него Самого. Господь этого не запрещает. Адам согрешил и стал свободным, лишился рая, освободился от него.

Так и с Церковью. Если ты приходишь сюда, то Господь Бог твой Отец, священники твои старшие братья, служители Божьи, исполняющие свои послушания. Это – семья. В любой православный храм приходят в том числе и заблудшие люди, некрещеные. Они могут и не знать о том, что неправильно, но интуитивно тянутся к Богу и в храме находят Его любовь. Именно она делает человека духовно свободным и душевно обогащает его, он получает благодать, которая его окрыляет. Каждый грешник знает ощущение, когда после исповеди вырастают крылья, ты вылетаешь из храма свободным от грехов, тебе хочется радоваться жизни, все вокруг прекрасно: солнце светит, пасха на душе.

Человек, отягощенный грехами, придавлен рабством того, чему он служил раньше. Освобождаясь от этого рабства греха, а иногда и от бесов, как, например, Иоанн Богослов, который был страшным грешником, колдовством занимался, человек становится совершенно свободным во Христе.

В Церкви среди народа Божьего чувствуешь радость и освобождение от страхов, от каких-то предубеждений, от многих светских и мирских убеждений, которые часто довлеют над нами. Мы не можем освободить человека от того, что он несет в себе духовно, но можем, как говорил проповедник схиигумен Савва (Остапенко), рассказать о том, что человеческую свободу связывает не Церковь, а законы природы, запросы тела (телесные потребности), окружающие люди и обстановка, то есть государство, в котором мы живем, наши родственники. Также большое значение в свободе человека имеет совесть – установленный Богом внутренний закон. И свободу оскорбляет влияние на душу темной силы, когда человека оставляет Божия благодать.

Когда человек освобождается и крестится, он освобождается от власти греха, от дьявола. Его душа освобождается от тенет мирских грехов, и Божий храм ему становится как родной. Если человек этого не чувствует, значит, у него нет свободы, данной Божественной благодатью. У него есть свобода, данная темной силой и греховными страстями, которые его порабощают. Такому человеку трудно помочь. Он приходит в церковь и наблюдает за храмом, за людьми, но не участвует в этом.

Вы говорите, что наши молящиеся блаженны. Это именно потому, что они чувствуют братство, любовь. Мы их приглашаем как своих родных. Они живут в закрытом учреждении всю жизнь, многих вообще не выпускают по телесным и душевным немощам и болезням. Они находят в молитвах утешение, радость, мир и все духовные дары.

Человек, который эти дары не чувствует, замкнут внутри себя. Достучаться до него очень трудно. Необходимо воздействие какой-то особой благодати. Если человек стремится к Богу, то рано или поздно он начнет чувствовать радость и утешение в храме. И тогда ему будут понятны и слово священническое, и отношение людей. Постороннему же человеку любое слово, замечание и даже проповедь покажутся ненужными. Он пришел только свечку поставить и уйти, только исполнить требу. На одном этом действии и заканчивается весь его духовный опыт.

Помочь человеку можно, молясь за него. Святые отцы советуют молиться за всех, кто приходит в храм Божий. Заблудшие есть и среди наших родственников. Надо молиться за них и верить, что рано или поздно душа откроется Господу, если там есть хоть маленький свет, добро, любовь. Нет для этого никаких других общих рецептов, психологических подходов или бесед. Это, конечно, можно использовать как средство общения, но главное – это молитва, благодать Божия, которая открывает человеческое сердце. Вера в сердце, а не в уме.

У больных, проживающих в нашем интернате, больше всего болезнь ума, а сердце у них духовно здоровое. Они инвалиды с ограниченными возможностями, попали по своей воле в интернат и, конечно же, живут в очень стесненных условиях. Между прочим, в нашем храме бывают и те, кто был в заключении. И среди них есть такие люди, которые с радостью приходят в храм на службу почтить Божию Матерь, потому что они свободными стали уже там. Мне рассказывал один раб Божий, который обрел свободу в тюрьме, там есть храм, в котором он молился, и уже там понял, что он – человек духовно свободный. Хотя ему надо отбывать наказание, но он уже как бы не нуждается в этом наказании, потому что уже знает, что сам себя наказал. Второй раз за одно деяние Господь не наказывает. Если кто-то хочет помочь человеку, то в первую очередь нужно молиться за него. А затем уже все остальное: накормить, напоить, как и делали наши святые.

Я думаю про другое: мы сталкиваемся со множеством случаев непонимания той же свободы, свободы слова, свободы самовыражения. Я накануне посмотрел Конституцию Российской Федерации, во 2-й главе (28-й пункт) говорится как раз о свободе совести. В свое время она была принята. И все знали, что там говорится о свободе, но ее нет.

– Она декларирована, но ее на самом деле нет.

– Интересное совпадение я нахожу как раз в XIX и XX веках, они были похожи в этом плане.

– Вопрос телезрителя: «Христос правильно сказал, что истина сделает нас свободными. Но Он также сказал: «Я есть Путь, Истина и Жизнь». Получается, чтобы стать свободным, нужно познать Христа. А познать Христа как Бога невозможно. Получается, стремление к свободе – дорога без конца».

– Это вопросы скорее не богословского характера, а философского, потому что богопознание начинается на земле, а потом будет продолжаться в вечности в Царствии Небесном. Естественно, мы познавать будем все время.

Но стремление уже есть путь, как Вы правильно цитируете, дорогой телезритель. Но мы истину познаем не в абстракции, а в Личности, ведь Христос – Истина, а не какое-то там понятие об истине и философии. Поэтому мы не умом познаем, а реальностью. Когда мы причащаемся, мы больше познаем Бога, чем тогда, когда будем читать книги святых отцов, потому что благодать в себя приемлем, в свою душу и тело.

Богопознание начинается с вхождения благодати не только в ум, в чувства, но и в тело, в нашу волю, желания. Всего человека освящает благодать, поэтому богопознание становится более высоким, а не таким простым как, например, прочитать Евангелие. Евангелие читают и еретики, и сектанты – все читают Евангелие, но почему-то они не могут узнать Христа, они в какого-то другого Христа веруют. Не в Того истинного, Который есть на самом деле Живой Бог, Глава Церкви. Нам надо вспоминать исторические примеры. И мы можем на основе опыта и наших святых, даже грешных людей XIX и XX веков, узнать больше не о той свободе, которая во Христе, которую мы познаем в таинствах и богообщении, а о той, которая нас окружает.

Вернемся к свободе совести. Казалось бы, был хороший закон, можно было исповедовать Христа, но при этом запрещалось крестить детей, проповедовать или ходить по домам и так далее. За это даже арестовывали священников, расстреливали. Простые христиане тоже были притесняемы, было исповедничество мирян, как мы знаем. Была так называемая диктатура пролетариата. Можно сказать, воля давалась не человеку, а его страстям…

Помните, французская революция: свобода, равенство, братство? А результат – террор. При этом призыв к свободе. Я вспоминаю нашего русского писателя Н. С. Лескова, его произведение «Очарованный странник»: как он познавал волю свою на примере своей жизни, как он волю творил и обретал вольность, хотел уйти от барина, стать свободным человеком, какие испытания при этом пережил, как обратно вернулся, став уже духовно свободным, но через такие страшные испытания, которые многим непонятны. У Лескова есть сочинение «Деспотический либерализм» – предвестник той революции... То есть деспотизм в виде либерализма. Мы знаем, современные либералы на Западе говорят о свободе, но при этом ты должен молчать и быть толерантным, например, к гомосексуалистам. Ты не имеешь права сказать ничего против этого, вообще говорить на эту тему, потому что это государственная политика.

В нашей Конституции записано, что человек может исповедовать любую религию, исполнять и распространять то, что он исповедует. Можно же понимать, что религия – дело абстрактное, например, ваххабизм – часть религии ислама, но мы же не должны давать волю терроризму. Или, например, сектантство, иеговисты – они распространяют антихристианские и даже антигосударственные взгляды. Античеловеческие под видом религии. Но нельзя же им дать свободу вероисповедания, а тем более свободу в действиях. Они могут веровать в кого хотят, им это никто не запрещает, но при этом нельзя заниматься обращением в свою секту людей, которые не понимают их идеологии. Или даже больше того – детей и стариков. Это та самая терпимость и толерантность, которая не приживется у нас в России никогда, потому что у нас главное православие. Даже те мусульмане, которые у нас есть, правоверные, они немножко другие, чем на Востоке, потому что они российские, можно сказать. У них тоже либерализм не проходит... И не надо забывать, что свобода всегда бывает как меч духовный.

– Очень много понятий, связанных с волей и волеизъявлением. До передачи вы произнесли одно слово по поводу воли: произвол. То есть это тоже воля, но такое произволение, которое существует по собственному убеждению.

– Воля наша Богом не ограничена ничем. И на самом деле мы знаем из истории, например, что наши российские революционеры были крещеными, были христианами до того, как они отвергли Христа.

– Сталин.

– Не только. Ленин тоже был крещен… Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что воля человеческая имеет в основном только очень простое применение: выбор между добром и злом. Больше она ничего не может сделать, потому что в мире есть, конечно, нейтральные вещи, но они не требуют больших волевых усилий (как, например, поесть, поспать и так далее). Хотя некоторые люди могут и не есть, и не спать – это святые. Они молятся целую ночь. Или батюшка Иоанн Кронштадтский мало ел, мало спал.

– Вопрос телезрителя: «Совершенно согласна с тем, о чем вы говорите. Что действительную свободу я получаю в Церкви. Я езжу в паломничества. Я сблизилась с людьми, которые у нас в храме: молодые женщины, я их не знала. А сейчас мы как родные, здороваемся, обнимаемся – дружим. Что я хочу сказать? Свобода моя ограничена внуками, моими детьми, хоть они и взрослые, но это нужно, потому что они нуждаются в моей помощи, в моей поддержке».

– Вот свидетельство веры тоже. Абстрактной свободы не бывает. Человек находит ее в конкретном храме среди конкретных братьев и сестер своей общины. И это действительно так: мы находим себя в своей семье, в своих личных отношениях: муж, жена и дети. Поэтому мы добровольно ограничиваем свою свободу, как сказала телезрительница. Сами ограничиваем ради своей любви к ближним.

То же самое делаем в государстве, в своем народе. Мы ограничиваем свою свободу сознательно, чтобы не мешать свободе других. Даже в той же Америке известно: твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого. То есть ты не имеешь права ограничивать свободу другого человека. Но, с другой стороны, ты должен еще и исполнять заповеди и свои обязанности. Воля нужна не для того, чтобы творить что хочешь, а чтобы творить только добро. Когда воля выбирает доброе в своей жизни, исполнение заповедей не на словах, а на деле, тогда это уже какой-то маленький подвиг.

Телезрительница совершает подвиг: она молится о своих родных и близких, она не только обретает радость, но и помощь Божию, чтобы дальше трудиться для своей семьи. У нас одна прихожанка очень сильно болеет, но она все время себя реализует в том, что общается, помогает внукам и своим детям, хотя болезнь ограничивает ее свободу. И другие конкретные примеры можно привести.

Надо понимать, что нам воля от Бога дана для познания Господа. И эта воля наша настолько хитра, что мы можем даже не знать ее. В связи с этим ее надо изучать на примере святых. Иоанн Тобольский писал в известной книге «Илиотропион» XVII века о том, как конкретно сообразовать волю Божию с волей человеческой. Абстрактно это понятно – исполняйте заповеди, и все будет хорошо, а обстоятельства жизни у всех свои, разные, и бывает очень трудно в чем-то разобраться без помощи Божией, благодати, без совета священников, духовных людей, наставников, поэтому нам надо волю свою испытывать, к чему она ведет. Мы можем незаметно (Господь предупреждал – благими намерениями путь в ад выстлан) добро делать, желать его, а результат будет отрицательным. Совесть это подсказывает, но это же весть от Бога, это не наше личное, все должно быть с Божией помощью. Творение добрых дел без благодати Божией тоже возможно, это нормальное явление и в жизни должно быть обязательно, но если мы становимся христианами, то чувствуем разницу, различаем умом волю совершенную и слабую; последняя не может преодолеть немощи.

Святитель Феофан в этих случаях советует нам в своей книге «Путь ко спасению», что надо начать с простых вещей – ограничивать свои плотские желания (воля – это желания): не съесть сладенького, меньше поспать, не посмотреть телевизор и т.д. То есть ограничить телесные простые потребности и посмотреть, откуда они происходят, из каких источников: ты служишь Богу или самому себе? Например, дресс-код у нас очень широкий, я женщинам иногда говорю: не страшно, если придете в храм даже в брюках (потому что холодно и условия жизни таковы, что женщины где-то работают, им надо одеваться соответствующим образом), но главное другое – прийти в храм с верой, с любовью и помолиться. Феофан Затворник говорит о том, что эти простые ограничения показывают, какая у нас собственная воля, служит она добру или злу, к Богу устремлена, к познанию Бога или от Бога. Тут нельзя абстрагироваться, надо себя изучать в конкретных условиях жизни, и тогда Бог постепенно сделает нас свободными. Не так, как у протестантов: я Христа принял в сердце – и уже свободен, уже верующий.

– Вопрос Елизаветы из Гомеля: «Воспринимают волю Божию как личную несвободу, говорят: если по воле Божией, то где же моя воля? Что Вы на это скажете?»

– Мы произносим «Отче наш» много раз на дню: да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. «Да будет воля моя» – такой молитвы нет, это было бы противоречием с молитвой Господней «Отче наш», поэтому в молитве моя воля не фигурирует. Отказ от своей воли – простая молитва во всем.

– Но ее понять надо. Что такое «воля Твоя»? Представить себе Царствие Небесное, чтобы оно пришло и на землю тоже…

– Да, это бывает трудно. Умом понять можно только логические вещи, которые поддаются нашему рассудку, а воля часто иррациональная, она не подчиняется уму. Вот хочется мне что-то съесть… Иногда это даже нужно, например, беременным женщинам хочется соленого, это требуется. А если человек уже сознательно молится, то надо говорить и с Богом в молитве, и с людьми по-другому. Не просто механически говорить «да будет воля Твоя, Господи» (а у нас есть поговорка «как Бог даст»; но если ты что-то не сделаешь, то Он и не даст) – нужно проявить свою волю. Но она должна сообразоваться с волей Божией. Как?

В своей книге владыка Иоанн (Максимович) говорит о том, что воля Божия познается через окружающих людей, через какие-то обстоятельства жизни, например семейные. Ты зависишь от людей, и они от тебя зависят, ты обязательно должен исполнять что-то им нужное (помогать, готовить есть и т.д.), а не бежать на праздничную службу, бросив все дела. Если дети оставлены или муж, то со временем они скажут, что это не вера, а какая-то идеология, фанатизм. А если, например, человек болеет? Не бросишь же больную мать, не пойдешь на службу молиться, если она просит помощи. Поэтому нужно обязательно свои желания реализовывать только в связи с окружающей обстановкой и с внутренним состоянием совести. Совесть иногда человека даже больше укоряет, чем окружающие люди. Тогда человек будет исполнять волю Божию незаметно, он не будет про нее говорить, а исполнять должное. Как послушание. Монахи, например, отказываются от своей воли ради послушания и в этом обретают внутреннюю свободу, потому что им не надо все время делать выбор – идти на огород или на службу. Как настоятель благословит, так и будет. И этим монах спасается от своей воли, от произвола, потому что воля часто неконтролируемая.

– Я вспомнил очень хороший пример. Блудный сын ушел к свободе, взяв деньги и долю у отца. Он же пошел на волю. А в результате волю обрел, когда вернулся в дом отца.

– Он увидел свое заблуждение, что его желания были своевольны, это была не Божия воля. Небесный Отец нам не запрещает что-то. Если хочешь что-то сделать, можешь сделать, но при этом можешь потерять общение с Ним. Тогда опять нам, блудным детям, придется возвращаться к Нему на коленочках, с плачем и слезами. Но это чувствует только верующее сердце, а люди часто ожесточены. Сейчас, когда у нас специальная операция на Украине, многие ожесточаются сердцем, уходят или от Бога, или из Церкви, или просто теряют мир души, и происходит трагедия жизни. Надо пожалеть искушаемых людей, ведь окружающее зло проникает внутрь человека и начинает порабощать его… Волю Божию надо познавать жизнью.

Я хотел бы привести пример проповеди владыки Варсонофия по поводу нашей духовной свободы: «Духовная жизнь исключает и сытость, и славу, и власть, ибо они несут внутреннюю несвободу, рабство духа и искажение основ жизни. И духовный человек должен быть свободен: его дух господствует над телом, дух свободен от власти над миром, то есть от стяжания властолюбия, он пользуется свободой, чтобы выстроить свои взаимоотношения с Богом для развития жизни в Нем». Это нам вразумление от святых отцов. Владыка Вениамин Петроградский (в этом году исполнилось 100 лет со дня его страданий за Христа) отказался от свободы, его арестовали, расстреляли, осудили ни за что, но при этом он сказал: «Да будет воля Божия на все». Духовная свобода обретается медленно, но верно именно в Церкви. Вне Церкви трудно быть свободным, потому что рано или поздно ты попадаешь под власть других людей или греховных страстей.

Мы сегодня слушали акафист, в котором призываем Иверскую Божию Матерь, Вратарницу, там говорится, что Богородица вымаливает нас от рабства греха, несвободы и призывает в свободу славы Божией.

Ведущий Глеб Ильинский